Мебель Древней Руси

В рубрике «Электроархив» мы републикуем знаковые статьи и материалы об искусстве, архитектуре, истории и культуре из оцифрованных изданий «Электронекрасовки».

***

Мебель и предметы обстановки древнерусского жилища до сих пор остаются неисследованной страницей искусства и быта Древней Руси. Весь период русской истории с Х по ХV век не сохранил предметов обстановки и мебели, за исключением отдельных новгородских находок. Поэтому важнейшим источником для изучения мебели Древней Руси служит изобразительный материал: монеты, миниатюры рукописей, иконы и фрески.

Миниатюры наиболее древних лицевых рукописных книг житийного и исторического содержания отразили важнейшие события жизни народа, в которых принимали участие известные исторические лица в реальной бытовой обстановке далекой старины. К наиболее ранним иллюстрированным рукописям относятся: «Сказание о святых Борисе и Глебе» в списке ХIV столетия и Радзивилловская, или Кенигсбергская летопись ХV века. Оба этих произведения были переписаны и скопированы с некоторыми поправками с более ранних оригиналов, восходящих к ХII—XIII векам, и, по словам А. Арциховского, имеют огромное значение для изучения таких областей материальной культуры, от которых не сохранилось вещественных памятников. К этому важнейшему виду источников необходимо присоединить и древнейшие русские монеты Х—ХI веков — не менее интересный, достоверный и, что особенно важно, датированный материал.

Русская монета рубежа X—XI вв. (первый вариант «стола»)

Русская монета рубежа X—XI вв. (второй вариант «стола»)

Русская монета рубежа X—XI вв. (третий вариант «стола»)

И монеты и миниатюры рассказывают нам о вещах, некогда существовавших и навсегда утраченных. Они помогают представить нашим современникам — исследователю и художнику, работающим в самых различных областях творчества, реальные предметы быта и декоративного искусства, относящиеся к начальному периоду русской истории и государственности.

На русских монетах рубежа Х—ХI веков вычеканено самое раннее изображение княжеского трона или «стола», как его называли в древности. На лицевой части даны изображение князя Владимира Святославовича, сидящего на троне, и надпись, конец которой продолжается на другой стороне монеты. Надпись гласит: «Владимир на столе, а се его сребро».

Миниатюра Кенигсбергской летописи. Прорисовки княжеских престолов

Миниатюра Кенигсбергской летописи. Прорисовки княжеских престолов

Миниатюра Кенигсбергской летописи. Прорисовки княжеских престолов

По видам изображений монеты этой группы можно разделить на четыре типа. Для нас наибольший интерес представляют монеты, выделенные в четвертый тип, с троном-«столом» в виде широкого кресла с точеными ножками и невысокими ручками или невысокой легкой спинкой? Среди монет этой группы имеются три варианта изображений княжеских «столов», отличающихся своими деталями.

В первом варианте это схематично изображенная широкая скамья. Концы ее ножек закончены кружками, что дает основание считать эти детали соответствующими точеным. Кружком, изображающим, по-видимому, точеный или резной шар, увенчаны также и боковые устои скамьи, которые (в технике чеканки монет) могли обозначать: столбики на передних и задних углах сидения, слившиеся в чеканном изображении в одну линию, боковые устои спинки этой скамьи.

Лавка с арочным резным подзором. XVII в.

Во втором варианте — скамья-«стол» составлена из точеных деталей. Расположение их таково, что в них можно видеть или спинку скамьи с двойным рядом точеных балясин или верхнюю точеную планку спинки и точеный локотник.

Изображение третьего варианта имеет утраты, но, несмотря на это, на монете четко видны определенные детали предмета — резной или точеный столбик, увенчанный острием, и локотник, плавно переходящий в переднюю ножку.

Скамья с арочным подзором. С миниатюры XIV в.

В результате анализа изображений и содержания надписи исследователи пришли к выводу, что княжеский «стол» на этих монетах является некогда существовавшим реальным предметом, зафиксированным художниками. Выражение «Владимир на столе...» точно соответствует содержанию слов: «Владимир, который княжит». Поэтому изображение княжеского стола на монетах имеет особый символический смысл и значение: тот, кто сидит на «столе», облечен всей полнотой высшей княжеской власти. Исходя из этого, можно считать, что на изображении престола было сконцентрировано внимание художника, который, вероятнее всего, нарисовал реально существовавший княжеский «стол».

Княжеский престол с точеными деталями. С миниатюры XIV в.

Об изготовлении этого княжеского «стола» было высказано два предположения: он мог быть прислан князю Владимиру из Византии вместе с другими княжескими регалиями или изготовлен русскими мастерами по византийскому образцу. Какое из двух предположений верно, точно сказать невозможно. Но обилие точеных деталей из дерева, полученных при раскопках древнего Новгорода в слоях ХII — ХIII веков, и более поздние миниатюры, скопированные с оригиналов ХII — ХIII веков с изображением княжеских «столов», близких по формам тем, которые мы видим на монетах, подтверждают высказанное русскими учеными мнение о том, что здесь запечатлен реально существовавший в начале ХI века трон киевского князя Владимира Святославовича, изготовленный русскими мастерами.

Две миниатюры Радзивилловской, или Кенигсбергской летописи, выполненные одним из художников, оформлявших это произведение (установлено, что их было трое), более всего связаны с первооригиналом рукописи ХII — ХIII столетий. На одной из них княжеский престол изображен в виде четырехугольного седалища со столбиками на всех углах, увенчанными кружками, означающими точеные или резные детали. На другой показано, что основными конструктивными частями престола являются точеные балясины, тоже увенчанные шарами. Графические штрихи на их поверхности — соответствуют изображениям декоративных деталей в виде точеных или расписных бороздок и поясков.

Форма и конструкция представленных предметов воспринимаются как реальные вещи, взятые художником в миниатюры из самой жизни. Важна еще одна подробность.

На ряде миниатюр этой летописи простыми графическими средствами — кружками и овалами — даны детали высоких подсвечников и стоянцев для книг, оформленные в виде точеного или резного столбика-балясины. Подобные, более поздние предметы ХVII столетия, хранящиеся в коллекции Государственного Исторического музея, повторяют, судя по миниатюрам, древние формы, оказавшиеся очень живучими в русском декоративном искусстве.

Скамья с арочным подзором. С миниатюры XIV в. «Сказание о Борисе и Глебе»

Таким образом, на монетах и миниатюрах ХI—ХIII веков формы княжеских «столов» имеют много общих черт, а манера их изображения говорит о том, что и в рисунках, и в чеканке переданы точеные или резные изделия из дерева.

К жизненно правдивым изображениям княжеских престолов относится и рисунок на 39-м листе летописи. Здесь княжеский «стол» дан в виде простейшего варианта широкой короткой скамьи без спинки, локотников или столбиков по углам. Его переднюю сторону обрамляет зубчатый арочный подзор, четко прорисованный художником. Свободным росчерком выполнена ножка затейливой формы, позволяющая думать, что она обозначает, вероятнее всего, резную деталь предмета.

Древнерусские лавки и скамьи с арочным зубчатым подзором хорошо известны как среди подлинных предметов мебели, так и в изобразительном материале ХVII века.

Реже этот декоративный элемент можно встретить в изображениях скамей на иконах и миниатюрах ХVI столетия; его рисунок на княжеском «столе» Радзивилловской, или Кенигсбергской летописи — один из ранних. На столетие раньше арочный зубчатый подзор скамьи четким и уверенным почерком прорисовал на двух миниатюрах «Сказания о святых Борисе и Глебе» художник XIV века.

Княжеский престол с точеными деталями. С миниатюры XIV в. «Сказание о Борисе и Глебе»

Таким образом, три изображения скамьи с зубчатым арочным подзором, датированные ХIV—ХV веками, возможно, имели оригиналами более ранние рисунки ХII—ХIII веков.

В миниатюрах «Сказания» очень скупо, с немногими реалистическими подробностями намечен фон, включающий пейзаж и предметы интерьера, на котором развертывается действие сюжета. К числу последних относится скамья, о которой шла речь, и, что для нас особенно интересно, княжеский престол в очень простом его варианте — в виде квадратного седалища на четырех ножках. В графическом выражении его формы и детали представляют точеные части предмета. В каждом новом рисунке эти подробности получают все новые варианты в виде шаров, поясков и перехватов.

Живые реалистические подробности вещей не являлись чем-то необычным для изобразительного искусства Киевской Руси. За последнее время исследователями установлено, что, как в древнерусской литературе, так и в изобразительном искусстве Киева ХI века, в том числе и в миниатюрах, наглядность и вещественность были необходимы для того, чтобы новое вероучение, насаждавшееся на Руси, было доходчивым и получило широкое признание...

Видимо, эти же цели ставили перед собой и художники, рисовавшие древнейшие русские монеты, выпуск которых был важным государственным актом в истории Киевской Руси. Наглядность и детализация этих работ — лишнее доказательство того, что на монетах княжеский «стол» изображен таким, каким он был в действительности в далекие от нас времена: в виде короткой скамьи или четырехугольного седалища, украшенных резными или точеными балясинами.

Кресло. XIII в. Германия

Конструктивные и декоративные особенности некогда существовавших подлинных вещей нашли правдивое отражение в древнейших русских монетах и некоторых из древнейших миниатюр летописного и житийного содержания. Они подтверждены обилием новгородских находок. Сравнивая эти изображения с аналогичным западно-европейским материалом, а также с подлинными предметами мебели, единицами сохранившимися в музейных собраниях, и предметами прикладного искусства, можно сказать, что формы королевских и княжеских тронов Западной Европы и Руси ХI—ХIII веков были очень близки. Это относится к изображениям тронов на печатях Карла Великого (VIII—IХ вв.) и на брактете Оттона IV (ХIII в.). Ковчежец в форме трона из коллекции лиможских эмалей Эрмитажа тоже повторяет эти формы. Очень близки им кресла ХII— ХIV веков, хранящиеся в музеях Германии, Италии, Норвегии. Такому единообразию форм как на Востоке, так и в Западной Европе способствовали тесные политические и торговые связи Руси ХI— ХIII столетий с рядом европейских стран. Форма и конструкция подобных седалищ настолько проста, что вряд ли в этом случае можно говорить о заимствовании Русью византийских и европейских образцов. По-видимому, жизненная необходимость подсказывала нашим предкам наиболее логичные и легко выполнимые образцы мебели, которых в Европе и на Руси было тогда очень немного. И Западная Европа и Русь до монгольского нашествия располагали еще очень ограниченным кругом предметов мебели, входивших как в убранство рыцарских замков, так и хором русских князей и их ближайшего окружения.

Господство дерева как поделочного материала, равные технические возможности мастеров Западной Европы и Руси порождали и там и тут близкие формы и декоративную отделку при изготовлении королевских тронов, княжеских престолов и других предметов обстановки княжеского и королевского быта.

***

Автор: З. Попова. Публикуется по журналу «Декоративное искусство СССР», № 1 за 1972 год.

***

Больше про книги и интересные находки вы найдете в telegram-канале «Электронекрасовка» (@electronekrasovka) и в нашем паблике «ВКонтакте». Подписывайтесь!