Общая Дума откликнулась на это предложеніе избраніемъ особой Временной Коммиссіи о бойняхъ и салотопняхъ подъ предсѣдательствомъ С. А. Талызина. Въ составъ ея вошли глас
ные: А. К. Крестовниковъ, X. Ѳ. Паль, Н. Я. Кетчеръ, М. ГІ. Демидовъ, И. В. Лихачевъ, П. П. Зыковъ и С. А. Слюшинъ. Коммиссія рѣшила осмотрѣть зимой и лѣтомъ всѣ существующія въ MocKR h бойни, салотопни и живодерни; послѣднія—«въ виду значительнаго сходства условій производства работъ въ нихъ съ таковыми же на бойняхъ».
Данныя, доставленныя Генералъ-Губернаторомъ, вмѣстѣ съ протоколами осмотровъ, произведенныхъ Коммиссіей, могутъ по
служить лучшимъ матеріаломъ для уясненія характера боенскаго дѣла въ Москвѣ въ это время.
Всѣхъ боенъ, (при нѣкоторыхъ были и салотопни), было двадцать одна; расположены онѣ были въ пяти мѣстахъ близъ город
скихъ выѣздовъ, а именно: четыре въ Лефортовской части, по лѣвую сторону Анненгофской рощи, вблизи кадетскаго корпуса и почти на берегу рѣки Синички, текущей въ городъ; четыре за Крестовскою заставой, по правую сторону ІІятницкаго кладбища,
въ разстояніи четверти версты отъ Ярославскаго шоссе; пять за Серпуховскою заставой, въ концѣ Даниловской слободы, возлѣ фабрики и на берегу ручья, впадающаго въ Москву-рѣку; пять за Дорогомиловскою заставой, въ семидесяти саженяхъ отъ шос
се, на краю оврага, по которому нечистоты стекали въ Москвурѣку; три за Покровскою заставой, подлѣ Калитниковскаго кладбища, въ разстояніи четверти версты отъ Рязанскаго шоссе.
Нормально въ то время салотопни представляли изъ себя «плохой, большею частью ветхій, деревянный сарай съ грязнымъ бревенчатымъ поломъ, съ двумя—четырьмя котлами, расположенными надъ печами примитивнаго устройства, съ нѣсколькими длин
ными деревянными ящиками для сливки сала и съ допотопнымъ жомомъ для шквары, состоявшимъ изъ пятнадцати-аршиннаго бревна съ чурбакомъ на одномъ концѣ его и съ колесомъ на другомъ». Самая бойня помѣщалась въ длинномъ деревянномъ сараѣ, на три четверти занятымъ освѣжованнымъ мясомъ, съ двумя стяговцами для убоя и двумя столбами для свѣжеванія, вры
тыми передъ большими воротами, ведущими во дворъ или, вѣрнѣе, въ «страшную топь, куда выбрасывалась требуха и кишки, составлявшія единственную пищу барахтавшихся тамъ свиней и
привлекавшія къ бойнямъ толпы полу-одичавшихъ собакъ; всюду напластованія никогда не убиравшейся застывшей крови». Въ одномъ изъ заведеній, по свидѣтельству протоколовъ Коммиссіи, эта кровь покрыла лѣсенку съ боенъ во дворъ такимъ слоемъ,
ные: А. К. Крестовниковъ, X. Ѳ. Паль, Н. Я. Кетчеръ, М. ГІ. Демидовъ, И. В. Лихачевъ, П. П. Зыковъ и С. А. Слюшинъ. Коммиссія рѣшила осмотрѣть зимой и лѣтомъ всѣ существующія въ MocKR h бойни, салотопни и живодерни; послѣднія—«въ виду значительнаго сходства условій производства работъ въ нихъ съ таковыми же на бойняхъ».
Данныя, доставленныя Генералъ-Губернаторомъ, вмѣстѣ съ протоколами осмотровъ, произведенныхъ Коммиссіей, могутъ по
служить лучшимъ матеріаломъ для уясненія характера боенскаго дѣла въ Москвѣ въ это время.
Всѣхъ боенъ, (при нѣкоторыхъ были и салотопни), было двадцать одна; расположены онѣ были въ пяти мѣстахъ близъ город
скихъ выѣздовъ, а именно: четыре въ Лефортовской части, по лѣвую сторону Анненгофской рощи, вблизи кадетскаго корпуса и почти на берегу рѣки Синички, текущей въ городъ; четыре за Крестовскою заставой, по правую сторону ІІятницкаго кладбища,
въ разстояніи четверти версты отъ Ярославскаго шоссе; пять за Серпуховскою заставой, въ концѣ Даниловской слободы, возлѣ фабрики и на берегу ручья, впадающаго въ Москву-рѣку; пять за Дорогомиловскою заставой, въ семидесяти саженяхъ отъ шос
се, на краю оврага, по которому нечистоты стекали въ Москвурѣку; три за Покровскою заставой, подлѣ Калитниковскаго кладбища, въ разстояніи четверти версты отъ Рязанскаго шоссе.
Нормально въ то время салотопни представляли изъ себя «плохой, большею частью ветхій, деревянный сарай съ грязнымъ бревенчатымъ поломъ, съ двумя—четырьмя котлами, расположенными надъ печами примитивнаго устройства, съ нѣсколькими длин
ными деревянными ящиками для сливки сала и съ допотопнымъ жомомъ для шквары, состоявшимъ изъ пятнадцати-аршиннаго бревна съ чурбакомъ на одномъ концѣ его и съ колесомъ на другомъ». Самая бойня помѣщалась въ длинномъ деревянномъ сараѣ, на три четверти занятымъ освѣжованнымъ мясомъ, съ двумя стяговцами для убоя и двумя столбами для свѣжеванія, вры
тыми передъ большими воротами, ведущими во дворъ или, вѣрнѣе, въ «страшную топь, куда выбрасывалась требуха и кишки, составлявшія единственную пищу барахтавшихся тамъ свиней и
привлекавшія къ бойнямъ толпы полу-одичавшихъ собакъ; всюду напластованія никогда не убиравшейся застывшей крови». Въ одномъ изъ заведеній, по свидѣтельству протоколовъ Коммиссіи, эта кровь покрыла лѣсенку съ боенъ во дворъ такимъ слоемъ,