коротка, съ другой—измѣнились условія жизни на нашей планетѣ и процессъ, требующій тысячелѣтій для своего совершенія, не можетъ быть наблюдаемъ; мы не видимъ этого процесса, и за это невидѣніе, какъ утопающій за соломенку, хватается видовое самомнѣніе и отказывается отъ заключенія по здравому смыслу.
Оно предпочитаетъ отъ одного невидимаго и неощущаемаго перейти къ другому, къ особой творческой силѣ, по отношенію къ которой данный видъ является излюбленнымъ дѣтищемъ. Все это совершенно естественно, такъ и должно быть съ точки зрѣнія дар
виновской теоріи. Но умъ и жизнь человѣческая эволюціонируютъ, и наступаетъ моментъ, когда является запросъ о правильности отказа отъ здраваго смысла въ вопросахъ, повидимому, не имѣющихъ пря
мого отношенія къ матеріальному благополучію. Это—тотъ моментъ, когда видовое самомнѣніе въ его элементарной формѣ становится уже недостаточнымъ для сохраненія и эволюціонированія вида. Когда мы говоримъ о необходимости просвѣщенія, мы разумѣемъ необхо
димость точнаго обоснованія отношеній человѣка къ себѣ и другимъ, мы признаемъ, что содержаніе міровоззрѣнія не безразлично для человѣка и общества. Великія открытія естествознапія идутъ всегда впереди ненаучной мысли и къ моментамъ, когда появляются особо жгучіе вопросы, у нихъ являются уже пути и средства, пользуясь которыми, человѣкъ можетъ замѣнить міросозерцаніе, ставшее для него «нездоровымъ», другимъ болѣе правильнымъ и здравымъ.
Посмотримъ, къ чему приводитъ отказъ отъ здраваго смысла, отъ логики, въ разбираемомъ нами вопросѣ. Человѣчество съ про
изведшей его творческой силой собралось, уединилось въ неболь
шой, скажемъ болѣе, ничтожный уголокъ вселенной. Въ самомъ дѣлѣ, если мы подсчитаемъ количество матеріи, которое со времени происхожденія человѣка было одухотворено его жизнью, то это количество къ тому, которое составляетъ нашу планету, относится какъ 1 къ 40.000.000.000.000. Но вѣдь наша планета есть пылинка мірозданія, той вселенной, въ которой существуютъ и дви
жутся матеріальныя тѣла громаднѣйшей величины! Какъ же ничтожна та область, какъ ничтожна та малѣйшая крупица міра, заботы о которой человѣкъ сдѣлалъ главнѣйшею заботою творца. Къ чему всѣ эти необъятные, непостижимые въ своемъ количествѣ и размѣрахъ міры, ненужнымъ образомъ загромождающіе вселенную. Не представляютъ ли они обитель другого болѣе могущественнаго творческаго начала, иначе эта внѣчеловѣческая вселенная лишена смысла!
Не чувство обиды теоріей Дарвина долженъ испытывать человѣкъ, а чувство благодарности къ ученію, которое связываетъ его не съ одинокой и ничтожной крупицей, а съ цѣлой вселенной, которое
Оно предпочитаетъ отъ одного невидимаго и неощущаемаго перейти къ другому, къ особой творческой силѣ, по отношенію къ которой данный видъ является излюбленнымъ дѣтищемъ. Все это совершенно естественно, такъ и должно быть съ точки зрѣнія дар
виновской теоріи. Но умъ и жизнь человѣческая эволюціонируютъ, и наступаетъ моментъ, когда является запросъ о правильности отказа отъ здраваго смысла въ вопросахъ, повидимому, не имѣющихъ пря
мого отношенія къ матеріальному благополучію. Это—тотъ моментъ, когда видовое самомнѣніе въ его элементарной формѣ становится уже недостаточнымъ для сохраненія и эволюціонированія вида. Когда мы говоримъ о необходимости просвѣщенія, мы разумѣемъ необхо
димость точнаго обоснованія отношеній человѣка къ себѣ и другимъ, мы признаемъ, что содержаніе міровоззрѣнія не безразлично для человѣка и общества. Великія открытія естествознапія идутъ всегда впереди ненаучной мысли и къ моментамъ, когда появляются особо жгучіе вопросы, у нихъ являются уже пути и средства, пользуясь которыми, человѣкъ можетъ замѣнить міросозерцаніе, ставшее для него «нездоровымъ», другимъ болѣе правильнымъ и здравымъ.
Посмотримъ, къ чему приводитъ отказъ отъ здраваго смысла, отъ логики, въ разбираемомъ нами вопросѣ. Человѣчество съ про
изведшей его творческой силой собралось, уединилось въ неболь
шой, скажемъ болѣе, ничтожный уголокъ вселенной. Въ самомъ дѣлѣ, если мы подсчитаемъ количество матеріи, которое со времени происхожденія человѣка было одухотворено его жизнью, то это количество къ тому, которое составляетъ нашу планету, относится какъ 1 къ 40.000.000.000.000. Но вѣдь наша планета есть пылинка мірозданія, той вселенной, въ которой существуютъ и дви
жутся матеріальныя тѣла громаднѣйшей величины! Какъ же ничтожна та область, какъ ничтожна та малѣйшая крупица міра, заботы о которой человѣкъ сдѣлалъ главнѣйшею заботою творца. Къ чему всѣ эти необъятные, непостижимые въ своемъ количествѣ и размѣрахъ міры, ненужнымъ образомъ загромождающіе вселенную. Не представляютъ ли они обитель другого болѣе могущественнаго творческаго начала, иначе эта внѣчеловѣческая вселенная лишена смысла!
Не чувство обиды теоріей Дарвина долженъ испытывать человѣкъ, а чувство благодарности къ ученію, которое связываетъ его не съ одинокой и ничтожной крупицей, а съ цѣлой вселенной, которое