думаю, умѣстны были нѣкоторыя предостереженія и параллели, неблагосклонно встрѣченныа въ мнимо-либеральныхъ кружкахъ, такъ какъ шли противъ теченія.
Между событіемъ великой исторической важности, какова французская революція, и нашими печальными явленіями революціоннаго характера есть громадная разница не только по сравнительной важности событій, но по самому существу явленій. Французская революція, какъ бы ни смотрѣть на нее, была явленіемъ центростремительнымъ; наша революціонная политика по существу центробѣжная. Революціонный Французскій кличъ былъ къ единству Франціи; черта, спасавшая Францію въ критическое время ея существованія, была патріотизмъ. «Патріотизмъ, говорилъ я при описаніи
празднествъ Федераціи въ іюлѣ 1790 года, можетъ вывести страну и изъ революціонной бури. Революція, исключающая патріотизмъ, можетъ принести только гибель. А именно та
кова обѣщаемая намъ русская революція. Эта русская революція есть попросту русское разложеніе. Мы присутство
вали при одномъ ея актѣ. О чемъ была забота · въ эпоху смуты, ознаменованной польскимъ возстаніемъ 1863 года, такъ привѣтствованномъ нашими революціонерами, какъ не о раздробленіи Россіи, искорененіи русскаго патріотизма и всяческомъ противодѣйствіи національной политикѣ? Русская революція по существу своему можетъ быть только центробѣжною, затѣваетъ ли она разбить всю страну на мелкія и независимыя волости или задается болѣе близкимъ вопросомъ о всеоружіи правъ и конституціонномъ устройствѣ страны.
Заключая серію статей, веденныхъ въ Формѣ разговоровъ, я вложилъ въ уста «автора» слова, которыя позволю себѣ повторить и въ настоящемъ предисловіи:
«Я врагъ революцій, изъ изученія революціонной эпохи и наблюденій жизни вынесъ сильнѣйшую антипатію противъ тѣхъ натуръ, алчныхъ къ власти, безсердечныхъ, насквозь Фальшивыхъ, мелкой и завистливой души, изъ которыхъ вы
Между событіемъ великой исторической важности, какова французская революція, и нашими печальными явленіями революціоннаго характера есть громадная разница не только по сравнительной важности событій, но по самому существу явленій. Французская революція, какъ бы ни смотрѣть на нее, была явленіемъ центростремительнымъ; наша революціонная политика по существу центробѣжная. Революціонный Французскій кличъ былъ къ единству Франціи; черта, спасавшая Францію въ критическое время ея существованія, была патріотизмъ. «Патріотизмъ, говорилъ я при описаніи
празднествъ Федераціи въ іюлѣ 1790 года, можетъ вывести страну и изъ революціонной бури. Революція, исключающая патріотизмъ, можетъ принести только гибель. А именно та
кова обѣщаемая намъ русская революція. Эта русская революція есть попросту русское разложеніе. Мы присутство
вали при одномъ ея актѣ. О чемъ была забота · въ эпоху смуты, ознаменованной польскимъ возстаніемъ 1863 года, такъ привѣтствованномъ нашими революціонерами, какъ не о раздробленіи Россіи, искорененіи русскаго патріотизма и всяческомъ противодѣйствіи національной политикѣ? Русская революція по существу своему можетъ быть только центробѣжною, затѣваетъ ли она разбить всю страну на мелкія и независимыя волости или задается болѣе близкимъ вопросомъ о всеоружіи правъ и конституціонномъ устройствѣ страны.
Заключая серію статей, веденныхъ въ Формѣ разговоровъ, я вложилъ въ уста «автора» слова, которыя позволю себѣ повторить и въ настоящемъ предисловіи:
«Я врагъ революцій, изъ изученія революціонной эпохи и наблюденій жизни вынесъ сильнѣйшую антипатію противъ тѣхъ натуръ, алчныхъ къ власти, безсердечныхъ, насквозь Фальшивыхъ, мелкой и завистливой души, изъ которыхъ вы