7700 футовъ Баксанскій ледникъ вступаетъ въ область лѣсовъ и достигаетъ весьма большаго развитія; ширина его въ этомъ мѣстѣ 1400 ф., а толщина отъ 60 до 80 ф. Многія деревья, заграждавшія дорогу леднпку, свалены и лежатъ на его поверх
ности вмѣстѣ съ моренами, другяб, напротивъ, глубоко вмёрзли въ ледяную массу, и осѣняютъ её своимп зелёными вѣтвями. Всё это служитъ убѣдительнымъ доказательствомъ поступательнаго движенія Баксаискаго ледника. Баксанскій ледникъ остано
вился на высотѣ 7350 ф., а Гавдерейскій, находящійся на томъ же сѣверномъ склонѣ Эльбруса, на высотѣ 8291 ф., именно близь Ііахорскаго перевала; а такъ какъ высота снѣговой линіи на сѣверной покатости Кавказа принимается въ 11200 ф., зна
читъ нижній предѣлъ Баксаискаго ледника па 5850 ф, ниже снѣговой линіи, а Гапдерейскій—только на 2909 ф. По срав
ненію съ величайшими швейцарскими глетчерами, каковы напр.
Боссовь, Алечь и другіе, ледники Эльбруса оказываются вообще почти на половину короче.
Р.
(Окончаніе) (*).
Въ 1834 году, появилась въ Молва>(**), издававшейся въ видѣ прибавленія къ Те ескопу, блистательная статья В. Г. Бѣлинскаго подъ заглавіемъ: «Литературныя мечтанія, элегія въ прозѣ»(***). Едва ли кому изъ молодыхъ писателей случалось начинать свое поприще такъ смѣло, сильно и самостоятельно. В. Г. Бѣлинскій напалъ накопецъ на своё призваніе н овладѣлъ совершенно русскою критикою; съ тѣхъ поръ ничто уже не совлекало его съ избраннаго пути; онъ родился, жилъ и умеръ кри
тикомъ. Впечатлѣніе, произведённое первою его критическою статьёю было огромное. Одни приходили отъ нея въ восторгъ,
а другіе—въ негодованіе, что дерзкій юноша, недоучившійся студентъ (какъ узнали вскорѣ), семинаристъ (какъ называли его иные), однимъ словомъ, человѣкъ безъ роду, безъ племени, осмѣливается ниспровергать древніе кумиры съ ихъ пьедеста
ловъ, па которыхъ они, повиднмому, стояли такъ твёрдо. Особенно недружелюбно встрѣтили новаго критика тогдашнія литературныя знаменитости и посредственности, лицемѣрившія перелъ старыми авторитетами изъ боязни за самнхъ себя, за собственную литературную участь. Они видѣли, что на нихъ идётъ гроза и потому негодованію ихъ не было предѣловъ; между тѣмъ какъ въ молодомъ поколѣніи «Литературныя меч
танія» возбудили самую горячую симиатію(****) «Эта статья, по мнѣнію 11. В. Анненкова, составляетъ въ нашей исторіи сло
весности грань, съ которой начинается разборъ и оцѣнка папр-авленШ и возникаетъ побужденіе смотрѣть на произведеніе искусства, какъ на провозвѣстниковъ высшаго нравствевнаго порядка »(*****),
(“) См. Руеск. Худож. Листокъ 1862 г., 29. (ѵ*) См. Молва 1834 г., A rjSis 38 — 52.
(**’) Гм, Сочиненія Бѣлинскаго, М., 1859, ч. I, стр. 5—130. (****) См. Литературныя Воспоминанія И. Панаева (Современникъ 1861 г., № 2, стр. 636 —638.
(*“**) См. Николай Владиміровичъ Станкевичъ, еоч. П. В. Анненкова; М., 1857 г., стр, 40.
Начавъ такъ счастливо свое литературное поприще, В, Г. Бѣлинскій въ матеріальныхъ удобствахъ жизни былъ чрезвычай
но мало обезпеченъ и страшно нуждался. Журнальная работа приносила ему очень мало и онъ просто бѣдствовалъ. «Пріѣхавъ однажвы въ первыхъ тридцатыхъ годахъ азъ Твери въ Москву, говоритъ И. ІІ. Лажечниковъ въ своихъ запискахъ(*), я хотѣлъ посѣтить Бѣлинскаго и узнать его домашнее житьё-бытьё. Онъ квартировалъ въ белъ-эп ажіо (слово это было подчер
кнуто въ его адресѣ), въ какомъ-то переулкѣ между Трубой и Петровкой. Красивъ же былъ его бель-этажъі Внизу жили и работали кузнецы. Пробраться къ нему надо было по грязной Лѣствицѣ; рядомъ съ его каморкой была прачетная, изъ кото
рой безпрестанно неслись къ нему нспаревія мокраго бѣлья и вонючаго мыла. Каково было дышать этимъ воздухомъ, осо
бенно ему. съ слабой грудью! Каково было слышать за дверьми упоительную бесѣду прачекъ и подъ собою стукотню отъ молотовъ русскихъ циклоповъ, если не подземныхъ, то подполь
ныхъ! Не говорю о бѣднѣйшей обстановкѣ его комнаты, ве запертой (хотя я не засталъ дома хозяина), потому что въ пей нечего было украсть. Прислуги никакой; онъ ѣлъ, вѣроятно,
то, что ѣли его сосѣдка. Сердце мое облилось кровью....Я спѣшилъ бѣжать отъ смрада испареній, обхватившихъ меня и пропитавшихъ въ нѣсколько минутъ мое платье; скорѣй, скорѣй на чистый воздухъ, чтобы хоть нѣсколько облегчить грудь отъ
всего, что я видѣлъ, что я прочувствовалъ въ этомъ убогомъ жилищѣ литератора, заявившаго уже Россіи свое имя!»
Вотъ при какой ужасной, отвратительной обстановкѣ Бѣлинскій началъ свою литературную дѣятельность. Нужно было имѣть желѣзную силу, итого воли, страшную энергію, чтобъ не измельчиться, не отупѣть н въ Бѣлинскомъ пашлосъ и то, в другое, и третье.
«Между разными средствами, продолжаетъ й. И. Лажечниковъ, которыя мы отыскивала съ Бѣлянскимъ, чтобы вывести его изъ этого ужаснаго положенія, придумано было одно и одобрено вами: идти ему въ домашніе секретаря къ одному бо
гатому аристократу, страшному охотнику писать и печататься, инъ извѣстенъ въ литературѣ подъ именемъ, помиатся, Прутакова Обязанности секретаря состояли также, какъ и сосѣдокъ прачекъ, въ томъ, чтобы чистить, штопать и выглаживать чер
ное литературное бѣльё его превосходительства. За то столъ, квартира, прислуга въ богатомъ домѣ и небольшое жалованье, чего ate лучше! Дѣло бы ю легко уладить. Прутиковъ пе разъ обращаіея ко мнѣ съ просьбою, но дружбѣ, взглянуть иа его творенія и, если мнѣ не въ тягость, поправить кое-гдѣ грам
матическія и другія погрѣшности. Но когда догадался, что это занятіе не по мнѣ , сталъ vase просить меия пріискать ему въ
помощники надежнаго студента. Подъ этотъ случай попался Бѣлинскій. Вскорѣ онъ водворёнъ въ аристократическомъ домѣ, пользуется не только чистымъ, даже ароматическимъ воздухомъ, имѣетъ прислугу, которая летаетъ по его мановенію, имѣетхорошій сг лъ, отличныя вина, сіушаегь музыку разныхъ евро
пейскихъ знаменита стей (одна дочь его превосходительства му;
зыкаитша), располагаетъ огромной библіотекой, будто собственвоВоднимъ словомъ, катается, какъ сыръ въ маслѣ. По вскорѣ заа ходятъ тучи надъ этой б.ижешюй жизнью Оказывается, что з. неё надо, йодъ часъ жертвовать своими убѣжденіями, собствен
ною рукой писать имъ ирнговоры, дѣйствовать противъ совѣсти11 вотъ, въ одно прекрасное утро. Бѣлинскій исчезаетъ изъ доъ ма. начиибішаго всѣми житейскими благами, исчезаетъ съ сво
(*) См. Московскій Вѣстникъ 183Э г., № 17.
ности вмѣстѣ съ моренами, другяб, напротивъ, глубоко вмёрзли въ ледяную массу, и осѣняютъ её своимп зелёными вѣтвями. Всё это служитъ убѣдительнымъ доказательствомъ поступательнаго движенія Баксаискаго ледника. Баксанскій ледникъ остано
вился на высотѣ 7350 ф., а Гавдерейскій, находящійся на томъ же сѣверномъ склонѣ Эльбруса, на высотѣ 8291 ф., именно близь Ііахорскаго перевала; а такъ какъ высота снѣговой линіи на сѣверной покатости Кавказа принимается въ 11200 ф., зна
читъ нижній предѣлъ Баксаискаго ледника па 5850 ф, ниже снѣговой линіи, а Гапдерейскій—только на 2909 ф. По срав
ненію съ величайшими швейцарскими глетчерами, каковы напр.
Боссовь, Алечь и другіе, ледники Эльбруса оказываются вообще почти на половину короче.
Р.
В. Г. БѢЛИНСКІЙ.
(Окончаніе) (*).
Въ 1834 году, появилась въ Молва>(**), издававшейся въ видѣ прибавленія къ Те ескопу, блистательная статья В. Г. Бѣлинскаго подъ заглавіемъ: «Литературныя мечтанія, элегія въ прозѣ»(***). Едва ли кому изъ молодыхъ писателей случалось начинать свое поприще такъ смѣло, сильно и самостоятельно. В. Г. Бѣлинскій напалъ накопецъ на своё призваніе н овладѣлъ совершенно русскою критикою; съ тѣхъ поръ ничто уже не совлекало его съ избраннаго пути; онъ родился, жилъ и умеръ кри
тикомъ. Впечатлѣніе, произведённое первою его критическою статьёю было огромное. Одни приходили отъ нея въ восторгъ,
а другіе—въ негодованіе, что дерзкій юноша, недоучившійся студентъ (какъ узнали вскорѣ), семинаристъ (какъ называли его иные), однимъ словомъ, человѣкъ безъ роду, безъ племени, осмѣливается ниспровергать древніе кумиры съ ихъ пьедеста
ловъ, па которыхъ они, повиднмому, стояли такъ твёрдо. Особенно недружелюбно встрѣтили новаго критика тогдашнія литературныя знаменитости и посредственности, лицемѣрившія перелъ старыми авторитетами изъ боязни за самнхъ себя, за собственную литературную участь. Они видѣли, что на нихъ идётъ гроза и потому негодованію ихъ не было предѣловъ; между тѣмъ какъ въ молодомъ поколѣніи «Литературныя меч
танія» возбудили самую горячую симиатію(****) «Эта статья, по мнѣнію 11. В. Анненкова, составляетъ въ нашей исторіи сло
весности грань, съ которой начинается разборъ и оцѣнка папр-авленШ и возникаетъ побужденіе смотрѣть на произведеніе искусства, какъ на провозвѣстниковъ высшаго нравствевнаго порядка »(*****),
(“) См. Руеск. Худож. Листокъ 1862 г., 29. (ѵ*) См. Молва 1834 г., A rjSis 38 — 52.
(**’) Гм, Сочиненія Бѣлинскаго, М., 1859, ч. I, стр. 5—130. (****) См. Литературныя Воспоминанія И. Панаева (Современникъ 1861 г., № 2, стр. 636 —638.
(*“**) См. Николай Владиміровичъ Станкевичъ, еоч. П. В. Анненкова; М., 1857 г., стр, 40.
Начавъ такъ счастливо свое литературное поприще, В, Г. Бѣлинскій въ матеріальныхъ удобствахъ жизни былъ чрезвычай
но мало обезпеченъ и страшно нуждался. Журнальная работа приносила ему очень мало и онъ просто бѣдствовалъ. «Пріѣхавъ однажвы въ первыхъ тридцатыхъ годахъ азъ Твери въ Москву, говоритъ И. ІІ. Лажечниковъ въ своихъ запискахъ(*), я хотѣлъ посѣтить Бѣлинскаго и узнать его домашнее житьё-бытьё. Онъ квартировалъ въ белъ-эп ажіо (слово это было подчер
кнуто въ его адресѣ), въ какомъ-то переулкѣ между Трубой и Петровкой. Красивъ же былъ его бель-этажъі Внизу жили и работали кузнецы. Пробраться къ нему надо было по грязной Лѣствицѣ; рядомъ съ его каморкой была прачетная, изъ кото
рой безпрестанно неслись къ нему нспаревія мокраго бѣлья и вонючаго мыла. Каково было дышать этимъ воздухомъ, осо
бенно ему. съ слабой грудью! Каково было слышать за дверьми упоительную бесѣду прачекъ и подъ собою стукотню отъ молотовъ русскихъ циклоповъ, если не подземныхъ, то подполь
ныхъ! Не говорю о бѣднѣйшей обстановкѣ его комнаты, ве запертой (хотя я не засталъ дома хозяина), потому что въ пей нечего было украсть. Прислуги никакой; онъ ѣлъ, вѣроятно,
то, что ѣли его сосѣдка. Сердце мое облилось кровью....Я спѣшилъ бѣжать отъ смрада испареній, обхватившихъ меня и пропитавшихъ въ нѣсколько минутъ мое платье; скорѣй, скорѣй на чистый воздухъ, чтобы хоть нѣсколько облегчить грудь отъ
всего, что я видѣлъ, что я прочувствовалъ въ этомъ убогомъ жилищѣ литератора, заявившаго уже Россіи свое имя!»
Вотъ при какой ужасной, отвратительной обстановкѣ Бѣлинскій началъ свою литературную дѣятельность. Нужно было имѣть желѣзную силу, итого воли, страшную энергію, чтобъ не измельчиться, не отупѣть н въ Бѣлинскомъ пашлосъ и то, в другое, и третье.
«Между разными средствами, продолжаетъ й. И. Лажечниковъ, которыя мы отыскивала съ Бѣлянскимъ, чтобы вывести его изъ этого ужаснаго положенія, придумано было одно и одобрено вами: идти ему въ домашніе секретаря къ одному бо
гатому аристократу, страшному охотнику писать и печататься, инъ извѣстенъ въ литературѣ подъ именемъ, помиатся, Прутакова Обязанности секретаря состояли также, какъ и сосѣдокъ прачекъ, въ томъ, чтобы чистить, штопать и выглаживать чер
ное литературное бѣльё его превосходительства. За то столъ, квартира, прислуга въ богатомъ домѣ и небольшое жалованье, чего ate лучше! Дѣло бы ю легко уладить. Прутиковъ пе разъ обращаіея ко мнѣ съ просьбою, но дружбѣ, взглянуть иа его творенія и, если мнѣ не въ тягость, поправить кое-гдѣ грам
матическія и другія погрѣшности. Но когда догадался, что это занятіе не по мнѣ , сталъ vase просить меия пріискать ему въ
помощники надежнаго студента. Подъ этотъ случай попался Бѣлинскій. Вскорѣ онъ водворёнъ въ аристократическомъ домѣ, пользуется не только чистымъ, даже ароматическимъ воздухомъ, имѣетъ прислугу, которая летаетъ по его мановенію, имѣетхорошій сг лъ, отличныя вина, сіушаегь музыку разныхъ евро
пейскихъ знаменита стей (одна дочь его превосходительства му;
зыкаитша), располагаетъ огромной библіотекой, будто собственвоВоднимъ словомъ, катается, какъ сыръ въ маслѣ. По вскорѣ заа ходятъ тучи надъ этой б.ижешюй жизнью Оказывается, что з. неё надо, йодъ часъ жертвовать своими убѣжденіями, собствен
ною рукой писать имъ ирнговоры, дѣйствовать противъ совѣсти11 вотъ, въ одно прекрасное утро. Бѣлинскій исчезаетъ изъ доъ ма. начиибішаго всѣми житейскими благами, исчезаетъ съ сво
(*) См. Московскій Вѣстникъ 183Э г., № 17.