вѣстнымъ письмомъ къ П. А. Катенину, гдѣ онъ категорически подтверждаешь условную (художе
ственную) портретность дѣйствующихъ лицъ своей комедіи. Но и не будь этихъ свидѣтельствъ, къ тому же выводу необходимо приводить изученіе са
мой комедіи. Такъ, только на основаніи внутренняго ея анализа Гончаровъ призналъ, что въ ней, «въ
группѣ двадцати лицъ отразилась, какъ лучъ свѣта. въ каплѣ воды, вся прежняя Москва, ея рисунокъ, тогдашній духъ, историческій моментъ и нравы...
И общее, и. детали—все это не сочинено, а такъ цѣликомъ взято изъ московскихъ гостиныхъ и пе
ренесено въ книгу и на сцену, со всей теплотой и со всѣмъ «особымъ отпечаткомъ» Москвы».·
Бытовой художественный образъ, каковы персонажи «Горе отъ ума», никогда не бываетъ ни точной копіей дѣйствительности, ни чистымъ вымысломъ: онъ всегда—субъективная переработка конкретныхъ
наблюденій, накопленныхъ художникомъ, самобытное созданіе, для котораго сырой матеріалъ почерпнуть изъ дѣйствительности. Поэтому есть два способа приблизиться къ пониманію художественнаго замы
сла, руководившаго поэтомъ; прямой путь—это путь
непосредственнаго изученія его образовъ и творческихъ средствъ; но цѣнныя услуги въ этомъ дѣлѣ можетъ оказать и косвенный путь—ознакомленія съ той дѣйствительностью, которая служила художнику прообразомъ его созданія. Самое малое, что мы можемъ добыть на этомъ второмъ пути,—осязатель
ность минувшей жизни, непосредственное погруженіѳ въ ея быть и психику,—уже есть большая и притомъ самостоятельная цѣнность.