новой— „миттельштанду — вместо хлеба— танец ...

Фокстрот и прост и доступен. Вместо того, чтобы, как прежде, только любоваться танцем со сцены и „завидовать , те
перь каждый — сам себе и балетмейстер и исполнитель.
„ Идеологические обоснования “? — Сколько угодно... Самая замечательная идеология была напечатана в прошлогодней Бер

линской „Вещи . Здесь вас уверят в том, что, „отрывистая, быстрая и легкая походка англичан и американцев, короткие отталкивания рычагов, подрагивания и синкопические движения частей машин, наконец, древняя культура ритма и слуха аме

риканских негров и индейцев создали необходимые нашему веку танцы, теперь ордой завладевшие Америкой и Европой .
Чепуха № 1. „Древняя культура ритма и слуха негров и индейцев создала необ
ходимые нашему веку танцы. „Удивительно, как это „культура негров легко и просто облачилась в европейской фрак. Физио
номия индейца в монокле, конечно, очень комична; но если этого индейца окунать во все соуса европейской культуры, то воля ваша, апеллировать потом к его первобытности нечего! Из индейца выдет точно такая же пустая фигура во фраке и цилиндре, каких многие тысячи среди снобов во всех „столицах мира . И ясно, что „древняя культура тут так себе—с боку припека...

Клуб кутв. Китайский кружок. — Нар. танцы.

Чепуха № 2. „Короткие отталкивания рычагов, подрагивания и синкопические движения частей машин ... Замечательно! Оказывается, простейшую имитацию... ....... самого интимного акта можно при
нять за синкопические движения частей машин ...
Ни полный сбор, ни скрипки, ни фаготы — Ничто развеселить меня не может, (вдруг из „Пиковой Дамы“)
Тоска гнетет меня и гложет. Все без толку... Что проку в полном сборе: Предчувствую небесный гром и горе! А там донос... И штатов сокращенье! И оркестрант в последнее мгновенье Бунтует из-за нескольких рублей,
И Мейерхольд на этой самой сцене Справляет свой поганый юбилей. Не уважают никаких традиций, Трещит академический очаг,
И все тошнит, и голова кружится, И Цейтлины звенят в моих ушах! Хочу бежать, да некуда! Ужасно!
Голос свыше. Отставка принята! Единогласно!
(Хор поет величальную из „Садко — опять не из того, а из другого — на слова: „Славен, славен — Ак. Большой, после чего из толпы

выделяются три гостя — и исполняют свои номера в честь Аклиновской).

Гость первый — Ведьэстетский.
Дом наш прелестен, Всюду известен.
Очень забавный
Камерный славный, Много есть камер Дух только замер, Перегрузилась Наша. „Гроза .
А-а-а-а! А-а-а-а!
Гость второй — Камергерский.
Не счесть у нас студийных наших деток, Не счесть у нас в театре опереток,
А потому, что М. X. А. T.!!! Там на синем море,
Город есть приятный,
В нем сидит Станиславский, Мы его ждем обратно!.. Сидит он уж три года Обедает очень вкусно,