НА ЧИСТЫЙ ВОЗДУХ!

(К борьбе с мелкобуржуазными уклонами на театре)
Происходящие театральные совещания по линии партийной, советской и профессиональной дают наиболее яркое отражение культурного ро
ста рабочего класса и усиления его политической руководящей роли во всем нашем строительстве. Уже не надо вооружать свой слух особыми ми
крофонами для того, чтобы ясно слышать бодрый подъем творческих сил революции, дружно строящих социалистическое отечество.
Но наравне с ростом политической активности рабочего класса растет и активность мелко-бур
жуазных мещанских слоев, стремящихся войти в доверие советской демократии для того, чтобы, нащупав больные места, проявить свои классовые намерения. Влияние этих слоев в соотношении с пролетарским ростом, далеко не ничтожно; поэтому совершенно необходимо самым решительным образом усилить борьбу против них. В искус
стве, где молодой класс меньше всего подкован, где действуют, главным образом, сознательные и бессознательные агенты врага, факт мелко
буржуазного влияния требует особенно строгого учета.
Поэтому если сейчас приходится говорить о советском театре, то преимущественно не о росте его, а скорее о наростах.
С полной ясностью это вредное влияние упадочно-мещанской идеологии наблюдается ныне в группе ак-театров. В то же время его следы не минуют и те театры, которые за последнее время усердно тянутся к корифеям театрального сме
новеховство, или те, которые временами теряют классовую верную линию и неизбежно впадают в полуобывательское крохоборство. Мы уже не говорим о компромиссных театрах. Призванные советской общественностью на почтенную роль выправления мозгов колеблющихся и отстающих, т. -е. для классового перевоспитания зрителяобывателя, они только больше всаживают обы
вателя в его болото, закрепляя за. ним прежнюю, мещански-упадочную идеологию *).
Все это — явления достаточно симптоматичные, Старая господствовавшая идеология не спит, она умирает. Поэтому малейшего освежения уже до
статочно, чтобы задержать хотя бы ненадолго распад ее частей, стремящихся к существованию, безразлично, в каких сочетаниях и под каким названием.
Элексиром молодости в данном случае оказывается мелко-буржуазная стихия. Именно она гальванизирует мертвецов от культуры. Именно она поднимает на время поверженный мир поня
тий, который, при ее помощи, в новых одеждах,
но со старым нутром, возникает, как феникс из пепла.
Тем не менее, многие в этом балласте не замечают трупного яда и разложения. Отходящий мир идей не настолько окостенел, чтобы не увеличить силу трупного яда от подоспевшей помощи в, лице нового мелко-буржуазного влияния.
Поэтому рискованны участившиеся утверждения, что якобы нет оснований тревожиться
о театрах, исходя только из того, что все театры ищут, связи с современностью. Нет. Сейчас, когда в среде теа-работников еще очень незначителен процент твердо и по пролетарски понимающих со
временность, когда, наконец, сам победивший класс в области искусства еще неопытный новичек, а фактические работники искусств — люди, смотрящие почти целиком в прошлое, именно сейчас есть все основания к беспокойству.
Пролетарская общественность не может, конечно, в этом вопросе придерживаться либерального принципа laissez faire, laissez passer (предоставить события их собственному ходу).
Поднимающиеся временами вопли некоторых драматургов и руководителей театров по поводу жестких сапог цензуры в основном не могут вы
звать ни сочувствия, ни сожаления. Пришедшие к революции художники, несмотря на все свои искренние намерения продолжают в своем творче
стве — и это вполне понятно — пребывать в роли т. н. «свободных творцов». Но в подавляющем большинстве случаев боль от сапога советской цензуры есть ни что иное, как боевое крещение художника в классовой действительности.
Временами оно, конечно, больно, иногда кажется даже губительно для мастерства. Но на самом деле это только кажется. Ибо для пролетарской культуры не нужны художественные произведения акцентированные на утонченном эстетизме, хотя бы даже с поправками на революцию.
Социальную цену этого «высоко-культурногоискусства мы знаем еще из определений Г. В. Плеханова. Занесенное к нам с Запада, — писал Г. В., — оно тем не менее и у нас не переставало оставаться «тем, чем было у себя дома: порожде
нием «бледной немочи», сопровождающей упадок класса, господствующего теперь в Западной Европе».
Но большинство современных художников и даже некоторые из скудного числа революционных, подпавших под влияние старых школ «сво
бодных творцов», очевидно, еще не сознают, что именно в этих-то «боях», временами вызываю
щих разочарования и заключается социальная переплавка и освобождение их от традиционных «привычек».
Не удивительно, поэтому, что многие выбирают путь наименьшего для себя сопротивления. Они или вовсе втягиваются в русло мелко-бур
жуазных идей, являясь, конечно, современными, но только антипролетарскими; другие, незаметно поддаваясь влиянию мелко-буржуазного окру
жения, впадают в излишнюю полуобывательскую критику.
Таковая в двух словах конъюнктура современной театральной действительности.
Вся наша экономика и общественность предопределяют углубление классовой борьбы, которая, естественно, сейчас же перекидывается на «дев
ственную» почву искусства, где уже неизбежно усложняется и заостряется. Короче, мы стоим перед лицом того культурного переворота, той куль
турной революции, которую, по словам Ленина, у нас предопределял политический и социальный переворот.
*) Мы не имеем в виду такие постановки, как «Любовь под вязами», «Любовь Яровая», «Штильи им подобные. В. П.