Если мы присмотримся къ современному положенію изученія русской литературы въ цѣломъ, то замѣтимъ, что исторія такъ называемой устно-народной литературы занимаетъ въ ней довольно своеобразное мѣсто. Въ большинствѣ русскихъ университетовъ мы видимъ исторію устно-народной словесности, какъ отдѣлыіый предметъ преподаванія,
если не отдѣльной каоедры. Въ такомъ положеніи исторія устно-народной словесности оказывается, уже начиная съ 30-хъ годовъ прошедшаго столѣтія, и въ самой наукѣ. Если мы обратимся къ представителямъ изученія исторіи устно-народной словесности, то и тутъ мы замѣтимъ нѣкоторую своеобразность въ деятельности представи
телей этой исторіи сравнительно съ другими. Въ болынинствѣ случаевъ историкъ русской литературы не охватываетъ всей этой исторіи во
всемъ ея объемѣ; при этомъ, если онъ посвящаетъ себя изученію устно-народной словесности, то другія отрасли исторіи русской ли
тературы (каковы: древняя русская литература, новая, новѣйшая) въ болынинствѣ случаевъ не входятъ въ кругъ его спеціальныхъ занятій, но во всякомъ случаѣ не могутъ остаться для него и совершенно въ сторонѣ при его работать въ области устно-народной. Это является, повидимому, не случайностью. Такъ, извѣстный историкъ русской литера
туры покойный проф. Орестъ Ѳедоровичъ Миллеръ главные свои тру-, ды посвящаетъ именно исторіи устно-народной литературы, въ то же
время соедшіябтъ съ этими занятіями труды и по древней русской литературѣ, хотя и мепѣе самостоятельные. То же самое приходится сказать и относительно другого изслѣдователя, недавно скончавшагося академика Всеволода Ѳедоровича Миллера. Онъ тоже почта исклю
чительно занимается исторіей устно-народной словесности, совершенно почти не касаясь другихъ областей русской литературы; но эти заня
тая сплетаются у него съ широкой областью востоковѣдѣнія. Старѣйшій представитель у насъ въ области изученія устной словесности— Ѳ. И. Буслаевъ—занятія эти тѣсно сочетаетъ съ лингвистическими изслѣдованіями, служащими ему подспорьемъ, для его главнаго іште
г1
если не отдѣльной каоедры. Въ такомъ положеніи исторія устно-народной словесности оказывается, уже начиная съ 30-хъ годовъ прошедшаго столѣтія, и въ самой наукѣ. Если мы обратимся къ представителямъ изученія исторіи устно-народной словесности, то и тутъ мы замѣтимъ нѣкоторую своеобразность въ деятельности представи
телей этой исторіи сравнительно съ другими. Въ болынинствѣ случаевъ историкъ русской литературы не охватываетъ всей этой исторіи во
всемъ ея объемѣ; при этомъ, если онъ посвящаетъ себя изученію устно-народной словесности, то другія отрасли исторіи русской ли
тературы (каковы: древняя русская литература, новая, новѣйшая) въ болынинствѣ случаевъ не входятъ въ кругъ его спеціальныхъ занятій, но во всякомъ случаѣ не могутъ остаться для него и совершенно въ сторонѣ при его работать въ области устно-народной. Это является, повидимому, не случайностью. Такъ, извѣстный историкъ русской литера
туры покойный проф. Орестъ Ѳедоровичъ Миллеръ главные свои тру-, ды посвящаетъ именно исторіи устно-народной литературы, въ то же
время соедшіябтъ съ этими занятіями труды и по древней русской литературѣ, хотя и мепѣе самостоятельные. То же самое приходится сказать и относительно другого изслѣдователя, недавно скончавшагося академика Всеволода Ѳедоровича Миллера. Онъ тоже почта исклю
чительно занимается исторіей устно-народной словесности, совершенно почти не касаясь другихъ областей русской литературы; но эти заня
тая сплетаются у него съ широкой областью востоковѣдѣнія. Старѣйшій представитель у насъ въ области изученія устной словесности— Ѳ. И. Буслаевъ—занятія эти тѣсно сочетаетъ съ лингвистическими изслѣдованіями, служащими ему подспорьемъ, для его главнаго іште
г1