демъ оправданіе и тому, что устно-народная словесность представляете отдѣльную область въ исторіи русской литературы; а, наконецъ, это имѣетъ и практическій смыслъ: ознакомленіе это до извѣстной степени приведетъ насъ къ сознательному отношенію къ тому матеріалу и тѣмъ методамъ, которыми въ настоящее время пользуются изслѣдователи исторіи русской словесности въ своихъ работахъ дъ области устнонародной литературы.
Матеріалъ для исторіи устной словесности. Прежде всего постараемся представить себѣ, съ чѣмъ главнымъ образомъ приходится имѣть дѣло историку устно-народной словесности вообще и, въ частно
сти, историку словесности русской. Стало быть, на первомъ мѣстѣ
для Насъ долженъ быть поставленъ вопросъ, хотя бы самый общій (болѣе детальные будутъ имѣть мѣсто впослѣдствіи), о томъ, какими характерными чертами отличается матеріалъ устно-народной словес
ности отъ тѣхъ матеріаловъ, съ которыми имѣеть дѣло историкъ русской литературы древней, новой, новѣйшей и т. д. ? Если мы обратимся къ этому матеріалу, то прежде всего должны будемъ отмѣтить, что предметомъ изученія устно-народной словесности являются такія ли
тературные произведенія, которымъ мы по привычной терминологіи даемъ названія пѣсенъ, сказокъ, загадокъ, пословицъ, былинъ, заговоровъ, устныхъ легендъ, прибаутокъ и т. д. Затѣмъ, мы знаемъ, что этотъ матеріалъ, поскольку мы его изучили, служить теперь для удовлетворенія художественныхъ, религіозныхъ и другихъ, преимуще
ственно эстетическихъ, интересовъ не всего русскаго общества въ его цѣломъ, а только опредѣленной его части, и именно той его части,
которая въ культурномъ отношеніи стоить ниже другихъ, такъ называемыхъ образованныхъ классовъ. Эта словесность, если можно такъ выразиться, теперь не столько народная, сколько простонародная, ка
кой она была по крайней мѣрѣ и въ ближайшемъ къ намъ прошломъ.
Тѣ, кому она доставляеть эстетическое удовольствіе, удовлетворяетъ потребностямъ, запросамъ, это—прежде всего люди, среди которыхъ даже самые зачатки грамотности далеко не всегда составляютъ удѣлъ,
если можно такъ выразиться, хотя, какъ увидимъ далѣе, это будеть не вполнѣ точно: это—литература, прежде всего, людей безграмот- Ныхъ или малограмотныхъ. Во-вторыхъ, нельзя не отмѣтить, что тотъ матеріалъ, который служить предметомъ исторіи устно-народной сло
весности, сталъ намъ, читателямъ и изслѣдователямъ, извѣстенъ срав
нительно недавно, тогда какъ памятники литературы грамотной или образованной части нашего общества мы знаемъ съ довольно ранняго
времени: мы не можемъ насчитать и ста лѣтъ съ тѣхъ поръ, какъ памятники устно-народной словесности стали доступны ученымъ. Стали
Матеріалъ для исторіи устной словесности. Прежде всего постараемся представить себѣ, съ чѣмъ главнымъ образомъ приходится имѣть дѣло историку устно-народной словесности вообще и, въ частно
сти, историку словесности русской. Стало быть, на первомъ мѣстѣ
для Насъ долженъ быть поставленъ вопросъ, хотя бы самый общій (болѣе детальные будутъ имѣть мѣсто впослѣдствіи), о томъ, какими характерными чертами отличается матеріалъ устно-народной словес
ности отъ тѣхъ матеріаловъ, съ которыми имѣеть дѣло историкъ русской литературы древней, новой, новѣйшей и т. д. ? Если мы обратимся къ этому матеріалу, то прежде всего должны будемъ отмѣтить, что предметомъ изученія устно-народной словесности являются такія ли
тературные произведенія, которымъ мы по привычной терминологіи даемъ названія пѣсенъ, сказокъ, загадокъ, пословицъ, былинъ, заговоровъ, устныхъ легендъ, прибаутокъ и т. д. Затѣмъ, мы знаемъ, что этотъ матеріалъ, поскольку мы его изучили, служить теперь для удовлетворенія художественныхъ, религіозныхъ и другихъ, преимуще
ственно эстетическихъ, интересовъ не всего русскаго общества въ его цѣломъ, а только опредѣленной его части, и именно той его части,
которая въ культурномъ отношеніи стоить ниже другихъ, такъ называемыхъ образованныхъ классовъ. Эта словесность, если можно такъ выразиться, теперь не столько народная, сколько простонародная, ка
кой она была по крайней мѣрѣ и въ ближайшемъ къ намъ прошломъ.
Тѣ, кому она доставляеть эстетическое удовольствіе, удовлетворяетъ потребностямъ, запросамъ, это—прежде всего люди, среди которыхъ даже самые зачатки грамотности далеко не всегда составляютъ удѣлъ,
если можно такъ выразиться, хотя, какъ увидимъ далѣе, это будеть не вполнѣ точно: это—литература, прежде всего, людей безграмот- Ныхъ или малограмотныхъ. Во-вторыхъ, нельзя не отмѣтить, что тотъ матеріалъ, который служить предметомъ исторіи устно-народной сло
весности, сталъ намъ, читателямъ и изслѣдователямъ, извѣстенъ срав
нительно недавно, тогда какъ памятники литературы грамотной или образованной части нашего общества мы знаемъ съ довольно ранняго
времени: мы не можемъ насчитать и ста лѣтъ съ тѣхъ поръ, какъ памятники устно-народной словесности стали доступны ученымъ. Стали