ціональную жизнь. И точно также только трудомъ многихъ поколѣній могло быть пріобрѣтено и стать національнымъ достояніемъ и нравственной силой пониманіе искусства, вообще, и въ частности—поэзіи. И здѣсь, при всемъ естественномъ авто
ритет иноземныхъ образцовъ, съ первыхъ опытовъ пробиваются уже черты русскаго содержанія и проблески будущаго разцвѣта поэтическаго языка.
Изученіе этого процесса развитія новой литературы отъ временъ Петра и Ломоносова до самобытныхъ созданій Пуш
кина и Гоголя составляетъ задачу второго отдѣла моего труда. Я останавливался поэтому только на главныхъ явленіяхъ, опредѣлявшихъ постоянный ростъ внѣшнихъ формъ и внутренняго содержанія литературы, на ряду съ расширеніемъ общественной мысли. Лвленія второстеценныя, писатели и произведенія второй величины имѣютъ свое важное историческое значеніе, какъ детальныя проявленія господствующаго теченія, но вообще онѣ не измѣняли основного процесса; - излагать ихъ сполна, при избранномъ мною планѣ, значило бы отвлекать вниманіе отъ глав
ной темы, и я даю имъ мѣсто въ біографическихъ и библіографическихъ дополненіяхъ.
Нѣкоторые строгіе судьи считали какъ будто излишними Цитаты, какія приводилъ я изъ важнѣйшихъ историческихъ изслѣдованій; но я дѣлалъ это именно съ намѣреніемъ: по характеру своей работы, передавая составъ вопроса, я въ то же время хотѣлъ и долженъ былъ знакомить читателя съ ходомъ и оттѣнками его научной разработки. Исторія нашей литературы, при раз
бросанности изслѣдованій, оставляетъ еще много невыясненнаго и спорнаго, и сопоставленіе ученыхъ мнѣній, т.-е. непосредственныхъ впечатлѣній и выводовъ авторитетныхъ изыскателей, становится важнымъ и необходимымъ для того, чтобы читатель могъ сознательно воспринять дѣйствительное состояніе историческаго вопроса,—къ этому направлялъ я и библіографическія примѣчанія. Другіе упрекали меня за недостаточность библіографическихъ указаній; но я опять намѣренно ограничивалъ ихъ не
обходимымъ, такъ какъ изъ приведенныхъ сочиненій читатель, къ нимъ обращающійся, будетъ въ состояніи самъ познакомиться съ подробностями литературы даннаго предмета.
Сентябрь, 1898.
ритет иноземныхъ образцовъ, съ первыхъ опытовъ пробиваются уже черты русскаго содержанія и проблески будущаго разцвѣта поэтическаго языка.
Изученіе этого процесса развитія новой литературы отъ временъ Петра и Ломоносова до самобытныхъ созданій Пуш
кина и Гоголя составляетъ задачу второго отдѣла моего труда. Я останавливался поэтому только на главныхъ явленіяхъ, опредѣлявшихъ постоянный ростъ внѣшнихъ формъ и внутренняго содержанія литературы, на ряду съ расширеніемъ общественной мысли. Лвленія второстеценныя, писатели и произведенія второй величины имѣютъ свое важное историческое значеніе, какъ детальныя проявленія господствующаго теченія, но вообще онѣ не измѣняли основного процесса; - излагать ихъ сполна, при избранномъ мною планѣ, значило бы отвлекать вниманіе отъ глав
ной темы, и я даю имъ мѣсто въ біографическихъ и библіографическихъ дополненіяхъ.
Нѣкоторые строгіе судьи считали какъ будто излишними Цитаты, какія приводилъ я изъ важнѣйшихъ историческихъ изслѣдованій; но я дѣлалъ это именно съ намѣреніемъ: по характеру своей работы, передавая составъ вопроса, я въ то же время хотѣлъ и долженъ былъ знакомить читателя съ ходомъ и оттѣнками его научной разработки. Исторія нашей литературы, при раз
бросанности изслѣдованій, оставляетъ еще много невыясненнаго и спорнаго, и сопоставленіе ученыхъ мнѣній, т.-е. непосредственныхъ впечатлѣній и выводовъ авторитетныхъ изыскателей, становится важнымъ и необходимымъ для того, чтобы читатель могъ сознательно воспринять дѣйствительное состояніе историческаго вопроса,—къ этому направлялъ я и библіографическія примѣчанія. Другіе упрекали меня за недостаточность библіографическихъ указаній; но я опять намѣренно ограничивалъ ихъ не
обходимымъ, такъ какъ изъ приведенныхъ сочиненій читатель, къ нимъ обращающійся, будетъ въ состояніи самъ познакомиться съ подробностями литературы даннаго предмета.
Сентябрь, 1898.