оно ускользало отъ ея непосредственныхъ указаній, раздражалась и стремилась остановить его. Факты того и другого наполняютъ время ея правленія и ея собственную литературную дѣятельность:
внѣ ея прямого или косвеннаго вліянія или отзыва не осталось ни одно изъ крупныхъ литературныхъ явленій того времени.
Вторая половина XVIII вѣка отмѣчена въ особенности обширнымъ и разнообразнымъ вліяніемъ французской литературы. Мы видѣли, что это вліяніе возникало само собою: русская об
разованность, вступивъ въ европейскую школу, естественно должна была находить свой главный источникъ въ томъ авторитетѣ, ко
торый въ самой Европѣ игралъ тогда господствующую роль. Этимъ авторитетомъ была французская литература; и первые начинатели новой литературы, Кантемиръ, Тредьяковскій, Ломоносовъ, Сумароковъ, брали отсюда руководящія правила и об
разцы. Это было еще во времена Анны Ивановны. Царствованіе Елизаветы открыло еще болѣе широкіе пути французскимъ вліяніямъ: отчасти это было естественное расширеніе французскихъ образцовъ, какое произвело, напримѣръ, драматическія творенія Сумарокова; отчасти распространеніе французскихъ
вкусовъ въ самомъ обществѣ, что привело наконецъ произведенія Сумарокова на придворную сцену. Французскіе обычаи, какъ придворная и свѣтская мода, обошли тогда всю Европу и при
ходили наконецъ къ намъ; высшее образованіе, которое стало теперь считаться нео ходимымъ въ высшемъ кругу, а по его примѣру проникало и въ средній, возможно было только на французскомъ языкѣ и на французскихъ книгахъ. Любимецъ императрицы Елизаветы, который былъ вмѣстѣ и прославляе
мымъ меценатомъ и пріобрѣлъ дѣйствительно историческую за
слугу основаніемъ Московскаго университета, И. И. Шуваловъ,
былъ уже въ перепискѣ съ Вольтеромъ. Екатерина II была вполнѣ воспитана на французской литературѣ; съ первыхъ годовъ царствованія она вступаетъ въ дружескую переписку съ перво
степенными свѣтилами французской „философіи“. Такимъ обра
зомъ вліяніямъ французской литературы открыта была оффиціальная дорога.
По мѣрѣ того, какъ расширялось внѣшнее знакомство съ французской литературой, расширялся и объемъ идей, которыя изъ нея почерпались. Это не были уже только литературные образцы, которымъ у насъ силились подражать; но также извѣстныя общественныя понятія, „ философскія “ мысли. Сама фран
цузская литература, которую узнавали во второй половинѣ вѣка, была уже иная, чѣмъ въ его началѣ. Со временъ Людовика XIV,
внѣ ея прямого или косвеннаго вліянія или отзыва не осталось ни одно изъ крупныхъ литературныхъ явленій того времени.
Вторая половина XVIII вѣка отмѣчена въ особенности обширнымъ и разнообразнымъ вліяніемъ французской литературы. Мы видѣли, что это вліяніе возникало само собою: русская об
разованность, вступивъ въ европейскую школу, естественно должна была находить свой главный источникъ въ томъ авторитетѣ, ко
торый въ самой Европѣ игралъ тогда господствующую роль. Этимъ авторитетомъ была французская литература; и первые начинатели новой литературы, Кантемиръ, Тредьяковскій, Ломоносовъ, Сумароковъ, брали отсюда руководящія правила и об
разцы. Это было еще во времена Анны Ивановны. Царствованіе Елизаветы открыло еще болѣе широкіе пути французскимъ вліяніямъ: отчасти это было естественное расширеніе французскихъ образцовъ, какое произвело, напримѣръ, драматическія творенія Сумарокова; отчасти распространеніе французскихъ
вкусовъ въ самомъ обществѣ, что привело наконецъ произведенія Сумарокова на придворную сцену. Французскіе обычаи, какъ придворная и свѣтская мода, обошли тогда всю Европу и при
ходили наконецъ къ намъ; высшее образованіе, которое стало теперь считаться нео ходимымъ въ высшемъ кругу, а по его примѣру проникало и въ средній, возможно было только на французскомъ языкѣ и на французскихъ книгахъ. Любимецъ императрицы Елизаветы, который былъ вмѣстѣ и прославляе
мымъ меценатомъ и пріобрѣлъ дѣйствительно историческую за
слугу основаніемъ Московскаго университета, И. И. Шуваловъ,
былъ уже въ перепискѣ съ Вольтеромъ. Екатерина II была вполнѣ воспитана на французской литературѣ; съ первыхъ годовъ царствованія она вступаетъ въ дружескую переписку съ перво
степенными свѣтилами французской „философіи“. Такимъ обра
зомъ вліяніямъ французской литературы открыта была оффиціальная дорога.
По мѣрѣ того, какъ расширялось внѣшнее знакомство съ французской литературой, расширялся и объемъ идей, которыя изъ нея почерпались. Это не были уже только литературные образцы, которымъ у насъ силились подражать; но также извѣстныя общественныя понятія, „ философскія “ мысли. Сама фран
цузская литература, которую узнавали во второй половинѣ вѣка, была уже иная, чѣмъ въ его началѣ. Со временъ Людовика XIV,