борьбы. Всесторонняя и точная картина движения требовала более полного привлечения этого последнего материала. Восполнять этот пробел архивными изысканиями значило отодвинуть появление справочника на несколько лет: только годами кропотливой работы возможно освещение наименее известных сторон нашего революционного прошлого.
Но и тот материал, который имеется в нашем распоряжении, не отличается исчерпывающей полнотой. Работа по соби
ранию и публикации революционных документов и мемуаров еще очень нова. Некоторые эпохи уже нашли себе подробное освещение: таков 1905 год, приковавший к себе внимание участников и исследователей, благодаря 20-летнему юбилею. Гораздо хуже описаны события 1917 г., период реакции, мас
совое движение конца XIX в. Эта неравномерность материала временами смещает правильную перспективу событий.
Стараясь топографически приурочить сообщаемые данные, мы встречаемся с новым затруднением: только в последнее время авторы архивных исследований и личных воспомина
ний начинают обращать внимание на топографические пункты подпольной работы: часто мы находим точные указания улицы, дома, даже квартиры. Но мы очень редко найдем подобные указания в старых изданиях царского времени: кон
спиративные соображения исключали возможность таких признаний. Да и теперь сообщение фактов (иногда очень важных) далеко не всегда сопровождается топографическим пояснением: отсутствие специального к этому интереса или из
менившая память мешают автору ответить на естественный запрос рядового читателя и исследователя. Иногда косвенные указания помогают расшифровать загадочное место,—по архив
ным данным или устным расспросам. Но такая задача не всегда и не сразу удается. Поэтому нужно заранее знать, что топографический справочник не может дать полного и точного отражения конкретной действительности.