нужно заставить забыть, что он находится глубоко под землей. Станции м^тро освещены не хуже, чем беломраморный Колонный зал Дома союзов с его многозведными люстрами.
Пространство — вот второй признак московских станций. Пассажир смотрит направо, налево, задирает голову вверх — всюду открывается перспектива широко и свободно льющегося под землей пространства. Оно ограничено стремительно-уходящими вверх мраморными стенами и колоннами.
Мрамор! Освоившись с пропорциями и масштабами сооружения, пассажир переживает теперь новое впечатление — краску и цвет. Только что он рассматривал станцию как скульптуру,
со стороны ее объемов. Теперь он рассматривает станцию как явление живописи. Нежные, светлые тона мрамора перели
ваются по мере того, как наблюдатель переводит взгляд от колонны к колонне. Серебристый цвет «Сокольников» перехо
дит в розовые тона «Комсомольской площади», развивается в пурпур «Красных ворот» и наконец, сливая все цвета и оттенки в белый спектр, разражается ослепительным сверканием станции «Дворец советов».
Первая поездка в поезде советского метрополитена оставляет неизгладимое впечатление. Что творилось под землей, когда строители промчали через свои 13 станций делегатов VII Все
союзного съезда советов и II съезда колхозников-ударников! Ошеломленные всем виденным, люди первое время молчали, пытаясь совладать с охватившими их мыслями и чувствами. Они беспомощно разводили руками, свидетельствуя о невоз
можности выразить свои впечатления словами. Колхозные люди — молодые и старые,— увлеченные ритмом идущего под землей поезда, начинали петь! Люди на станциях кричали «ура», бежали вдогонку и махали платками, как флагами.
Среди пассажиров первого поезда было много людей, побывавших во всех столицах мира, видевших метрополитены Парижа, Берлина, Лондона, Нью-Йорка. Теперь они видели метрополитен Москвы, и им казалось, что они видят первый настоя
щий метрополитен. Все в нем было торжественно, светло,
обильно и щедро. Свет, воздух, мрамор, пространство. И еще что-то в этом сооружении, говорившее о творческой свободе построивших его людей. На ум приходили необычные и с первого взгляда чуть неуклюжие слова.
— Наш метрополитен построен с душой! — сказал Отто Юльевич Шмидт, выходя из поезда.
— Построили так, как строят для себя — превосходно, лучше всех! — воскликнул строитель кузнецких домен тов. Франкфурт.
— В восторге от людей московского метро! — заявил обычно невозмутимый, но тут как-то особенно взвинченный летчик — герой Советского союза—М. М. Громов.
Пространство — вот второй признак московских станций. Пассажир смотрит направо, налево, задирает голову вверх — всюду открывается перспектива широко и свободно льющегося под землей пространства. Оно ограничено стремительно-уходящими вверх мраморными стенами и колоннами.
Мрамор! Освоившись с пропорциями и масштабами сооружения, пассажир переживает теперь новое впечатление — краску и цвет. Только что он рассматривал станцию как скульптуру,
со стороны ее объемов. Теперь он рассматривает станцию как явление живописи. Нежные, светлые тона мрамора перели
ваются по мере того, как наблюдатель переводит взгляд от колонны к колонне. Серебристый цвет «Сокольников» перехо
дит в розовые тона «Комсомольской площади», развивается в пурпур «Красных ворот» и наконец, сливая все цвета и оттенки в белый спектр, разражается ослепительным сверканием станции «Дворец советов».
Первая поездка в поезде советского метрополитена оставляет неизгладимое впечатление. Что творилось под землей, когда строители промчали через свои 13 станций делегатов VII Все
союзного съезда советов и II съезда колхозников-ударников! Ошеломленные всем виденным, люди первое время молчали, пытаясь совладать с охватившими их мыслями и чувствами. Они беспомощно разводили руками, свидетельствуя о невоз
можности выразить свои впечатления словами. Колхозные люди — молодые и старые,— увлеченные ритмом идущего под землей поезда, начинали петь! Люди на станциях кричали «ура», бежали вдогонку и махали платками, как флагами.
Среди пассажиров первого поезда было много людей, побывавших во всех столицах мира, видевших метрополитены Парижа, Берлина, Лондона, Нью-Йорка. Теперь они видели метрополитен Москвы, и им казалось, что они видят первый настоя
щий метрополитен. Все в нем было торжественно, светло,
обильно и щедро. Свет, воздух, мрамор, пространство. И еще что-то в этом сооружении, говорившее о творческой свободе построивших его людей. На ум приходили необычные и с первого взгляда чуть неуклюжие слова.
— Наш метрополитен построен с душой! — сказал Отто Юльевич Шмидт, выходя из поезда.
— Построили так, как строят для себя — превосходно, лучше всех! — воскликнул строитель кузнецких домен тов. Франкфурт.
— В восторге от людей московского метро! — заявил обычно невозмутимый, но тут как-то особенно взвинченный летчик — герой Советского союза—М. М. Громов.