въ «Словѣ о полку Игоревѣ»), составленная изъ словъ буй (дикій) и туръ (зубръ, волъ). Полубогами-титанами по-преимуществу
являются богатыри до-владимірской эпохи, такъ-называемые «с тарin іе» богатыри — исполинскіе миѳическіе представители прежней стихійной кочевой жизни, борющіеся не столько съ людьми, сколько съ непокорными силами природы, тогда какъ «младшіе» богатыри, которые тѣломъ меньше и слабѣе старшихъ, но, вмѣстѣ съ тѣмъ, и человѣчнѣе ихъ, осѣдло группируясь около кіевскаго князя Владиміра, служатъ опоэтизированными типами сложившейся русской
общины. Главнѣйшіе изъ «старшихъ» богатырей: Вольгй Всеславьевичъ, Микула Селяниновичъ и Святогоръ; кромѣ нихъ, встрѣчаются въ былинахъ: Самсонъ (отъ ветхо-завѣтнаго Самсона «съ семью власами ангельскими на головѣ») Самойловичъ, Суханъ или Сухманъ (суш-манъ, изсушаемый, изсыхающій) Домантьевичъ (христіанское Дементьевичъ—пере
дѣлка изъ первоначальнаго миѳическаго Одихмантьевичъ), Полканъ (полуконь), Колыванъ (образъ котораго совершенно неопредѣленный) и проч. Принадлежность «старшихъ» богатырей къ кореннымъ русскимъ героямъ поставлена новѣйшими изслѣдователями въ нѣкоторое сомнѣніе въ виду того, что въ побывалыцинѣ объ «Аникѣ-воинѣ», заимствованной, какъ надо полагать, изъ Византіи (см. прим. 52), упоминаются старшіе богатыри: Святогоръ, Самсонъ, Колыванъ; причемъ два случая изъ жизни Святогора: о кольцѣ, которымъ этотъ богатырь хвалится притянуть небо къ землѣ и повер
нуть самую землю «краемъ вверхъ», и о «сумочкѣ переметной», въ которой вся «тяга земная» (см. кіевскую былину XII),— цѣликомъ
вошли въ разсказъ и объ Аникѣ. Мы съ своей стороны полагали бы возможнымъ помирить новое мнѣніе съ прежнимъ. Въ болгарском^ сказаніи о Маркѣ Кралевичѣ повторяются, съ нѣкоторой варіаціей*
тѣ-же два случая. Постоянное мѣстопребываніе Святогора—Святыя горы (вѣроятно Карпаты), откуда онъ не смѣетъ спуститься, такъ
какъ его «не носить земля», одинаково почти близко къ древнему Кіеву и къ Болгаріи, и Святогоръ могъ оказаться, такимъ образомъ, одновременно и русскимъ и болгарскимъ героемъ. Съ кіевскою же Русью его особенно сроднилъ коренной русскій богатырь Илья Муромецъ, которому онъ, умирая, передалъ всю свою силу (см. кіевскую былину XIV). Затѣмъ, по нашему мнѣнію, скорѣе въ сомнительную побывальщину объ Аникѣ-воинѣ перенесены рапсодами сказанные два случая изъ жизни Святогора, чѣмъ наоборотъ. Противъ «подлинности» двухъ другихъ главныхъ «старшихъ» богатырей, Вольгй и Микулы, не было высказываемо сколько-нибудь серьёзныхъ возраженій. Кстати, впрочемъ, не безъинтереснымъ находимъ упомянуть, что возбуждалось и такое мнѣніе, не нашедшее однако отго
лоска, будто даже вся вообще наша былевая поэзія древне-кіевская и древне-новгородская есть не болѣе, какъ повтореніе разныхъ восточныхъ поэмъ и монголо-тюркскихъ и татарскихъ пѣсенъ.
4. (Стран. 4). «Поленицы» или «поляницы» (отъ поле
вать, поляковать), обыкновенно дочери «старшихъ» богатырей
являются богатыри до-владимірской эпохи, такъ-называемые «с тарin іе» богатыри — исполинскіе миѳическіе представители прежней стихійной кочевой жизни, борющіеся не столько съ людьми, сколько съ непокорными силами природы, тогда какъ «младшіе» богатыри, которые тѣломъ меньше и слабѣе старшихъ, но, вмѣстѣ съ тѣмъ, и человѣчнѣе ихъ, осѣдло группируясь около кіевскаго князя Владиміра, служатъ опоэтизированными типами сложившейся русской
общины. Главнѣйшіе изъ «старшихъ» богатырей: Вольгй Всеславьевичъ, Микула Селяниновичъ и Святогоръ; кромѣ нихъ, встрѣчаются въ былинахъ: Самсонъ (отъ ветхо-завѣтнаго Самсона «съ семью власами ангельскими на головѣ») Самойловичъ, Суханъ или Сухманъ (суш-манъ, изсушаемый, изсыхающій) Домантьевичъ (христіанское Дементьевичъ—пере
дѣлка изъ первоначальнаго миѳическаго Одихмантьевичъ), Полканъ (полуконь), Колыванъ (образъ котораго совершенно неопредѣленный) и проч. Принадлежность «старшихъ» богатырей къ кореннымъ русскимъ героямъ поставлена новѣйшими изслѣдователями въ нѣкоторое сомнѣніе въ виду того, что въ побывалыцинѣ объ «Аникѣ-воинѣ», заимствованной, какъ надо полагать, изъ Византіи (см. прим. 52), упоминаются старшіе богатыри: Святогоръ, Самсонъ, Колыванъ; причемъ два случая изъ жизни Святогора: о кольцѣ, которымъ этотъ богатырь хвалится притянуть небо къ землѣ и повер
нуть самую землю «краемъ вверхъ», и о «сумочкѣ переметной», въ которой вся «тяга земная» (см. кіевскую былину XII),— цѣликомъ
вошли въ разсказъ и объ Аникѣ. Мы съ своей стороны полагали бы возможнымъ помирить новое мнѣніе съ прежнимъ. Въ болгарском^ сказаніи о Маркѣ Кралевичѣ повторяются, съ нѣкоторой варіаціей*
тѣ-же два случая. Постоянное мѣстопребываніе Святогора—Святыя горы (вѣроятно Карпаты), откуда онъ не смѣетъ спуститься, такъ
какъ его «не носить земля», одинаково почти близко къ древнему Кіеву и къ Болгаріи, и Святогоръ могъ оказаться, такимъ образомъ, одновременно и русскимъ и болгарскимъ героемъ. Съ кіевскою же Русью его особенно сроднилъ коренной русскій богатырь Илья Муромецъ, которому онъ, умирая, передалъ всю свою силу (см. кіевскую былину XIV). Затѣмъ, по нашему мнѣнію, скорѣе въ сомнительную побывальщину объ Аникѣ-воинѣ перенесены рапсодами сказанные два случая изъ жизни Святогора, чѣмъ наоборотъ. Противъ «подлинности» двухъ другихъ главныхъ «старшихъ» богатырей, Вольгй и Микулы, не было высказываемо сколько-нибудь серьёзныхъ возраженій. Кстати, впрочемъ, не безъинтереснымъ находимъ упомянуть, что возбуждалось и такое мнѣніе, не нашедшее однако отго
лоска, будто даже вся вообще наша былевая поэзія древне-кіевская и древне-новгородская есть не болѣе, какъ повтореніе разныхъ восточныхъ поэмъ и монголо-тюркскихъ и татарскихъ пѣсенъ.
4. (Стран. 4). «Поленицы» или «поляницы» (отъ поле
вать, поляковать), обыкновенно дочери «старшихъ» богатырей