рется до нужной ему зимовки. А театр — это декораці бутафория, костюмы, это... Если хотите, это вызов стихі это дерзость, это сенсация.
Эллен Райт снова измерила нас недоверчивым взгляд и застегнула серый клетчатый плащ.


— Нет, это не сенсация, вы шутите или хотите ме: обмануть, но зачем? Я не понимаю! Мы переглянулись.


— Вы не понимаете? Это не удивительно, вы ведь пр выкли жить в Америке, а не в Советском Союзе. Не огорча тесь, поймете.
— Посмотрим, — сказала журналистка. — Увидим,—сказали мы.


Вскоре Эллен Райт пригласили в секретариат.


— Все, что я слышала о вашем театре, — сказала он выходя из приемной, — заставляет меня думать, что я н пишу статью, которая будет называться «Утопическое без
мие». Утопическое безумие! — повторила она и, махіп рукой, скрылась за дверью.
Через три месяца мы вторично встретили Эллен Райт і острове Диксона. Было это в конце июля, когда за поля
ным кругом не заходит оолнце и, после зимнего затишь наступают горячие авральные дни.
В то время у берегов Диксона, но пути на восток, ост иавливались десятки пароходов; с верховьев Енисея прих< дили караваны речных судов с грузом для Норильского коі бината; на рейде стояли лихтера, боты, баржи; партии вноі
прибывших зимовщиков разгружали оборудование и прод< вольствие. •
Лязг и грохоіт лебедок, гудки пароходов, сирены снующи по бухте катеров говорили о страдной поре, наступившей н острове.
Каждый час, каждая минута были дороги, люди работал в три смены— двадцать четыре часа в сутки.
Во время авральных работ, когда отдых был особекн нужен полярникам, мы по два-три раза в день выступал: с концертами и каждый вечер давали спектакли. Эти спек такли трудно забыть, они надолго останутся в памяти работ нишв Заполярного театра.
... Десять часов тридцать минут вечера.
На крыльце кают-компании стоит помощник режиссер; с колокольчиком. Звон колокольчика извещает нас о прибли жении спектакля. Из окон нашего общежития, которое
ю