какое богатство переживаній, какая глубина чувства у этой женщины, имѣющѳй право съ презрѣніемъ взглянуть на безстрастную, худосочную любовь „культурныхъ людей. То же Мальва, то же Марька изъ „На плотахъ . Присмотритесь къ бродягѣ Промтову („Проходимецъ ), даже этотъ паразитъ можетъ гор
диться тѣмъ, что онъ, хоть можетъ быть и „семишникъ“, зато не „пятакъ“, какъ всѣ. Тѣ духовныя черты, которыя должны бы явиться украшеніемъ чѳловѣка, — смѣлость и гордость, свободолюбіе и презрѣніе къ власти денегъ, сильныя чувства и искрен
ие порывы—все это растеряно и забыто образованнымъ обществомъ. Къ позору культурнаго міра эти черты можно встрѣтить лишь среди отбросовъ общества. Правда, эти черты,—разрознен
и хулигановъ достойныхъ представителей вида „человѣкъ , но характерно уже то, что эти цѣнныя черты встрѣчаются только въ ихъ средѣ.
Такова точка зрѣнія М. Горькаго въ этихъ разсказахъ перваго періода. Но было бы ошибкой и мы получили бы неправильное представлѳніе о психологическомъ обликѣ автора, если бы поду
мали, что только тѣ черты, которыя выражаютъ силу, гордость, смѣлость, презрѣніе и ненависть къ мѣіцанскому благополучію,
однимъ словомъ, черты мощныхъ хищниковъ, дороги ему и только ихъ умѣетъ онъ находить въ средѣ своихъ героевъ-босяковъ. Напротивъ, эти черты вскрываетъ онъ, такъ сказать, по побужде
ніямъ объективнаго, общественнаго характера, его же субъективныя, интимныя симпатіи тянутъ его къ другимъ психологическимъ чертамъ: именно къ проявленіямъ доброты, альтруизма мягкости, гуманности. Ибо М. Горькій до мозга костей гуманистъ.
Съ какой любовью отмѣчаетъ онъ благородный, гуманныя черты у своихъ отверженныхъ. Возьмите, напримѣръ, его отношеніе къ Емельяну Пиляю. „Знаешь—признается этотъ закоренѣлый бродяга, разсказавъ о томъ, какъ однажды спасъ отъ самоубійства дѣвушку—лучше этого у меня въ жизни-то за всѣ
отношеніе автора къ „Зазубринѣ“ и къ тупой компаніи изъ разсказа „Скуки ради“.
Если вы распредѣлите на двѣ сѳріи разсказы. М. Горькаго: съ одной стороны тѣ, въ которыхъ преобладаешь гордое, дерзкое,
диться тѣмъ, что онъ, хоть можетъ быть и „семишникъ“, зато не „пятакъ“, какъ всѣ. Тѣ духовныя черты, которыя должны бы явиться украшеніемъ чѳловѣка, — смѣлость и гордость, свободолюбіе и презрѣніе къ власти денегъ, сильныя чувства и искрен
ие порывы—все это растеряно и забыто образованнымъ обществомъ. Къ позору культурнаго міра эти черты можно встрѣтить лишь среди отбросовъ общества. Правда, эти черты,—разрознен
ный и нѳрѣдко парализуемыя порокомъ — не дѣлаютъ изъ босяковъ
и хулигановъ достойныхъ представителей вида „человѣкъ , но характерно уже то, что эти цѣнныя черты встрѣчаются только въ ихъ средѣ.
Такова точка зрѣнія М. Горькаго въ этихъ разсказахъ перваго періода. Но было бы ошибкой и мы получили бы неправильное представлѳніе о психологическомъ обликѣ автора, если бы поду
мали, что только тѣ черты, которыя выражаютъ силу, гордость, смѣлость, презрѣніе и ненависть къ мѣіцанскому благополучію,
однимъ словомъ, черты мощныхъ хищниковъ, дороги ему и только ихъ умѣетъ онъ находить въ средѣ своихъ героевъ-босяковъ. Напротивъ, эти черты вскрываетъ онъ, такъ сказать, по побужде
ніямъ объективнаго, общественнаго характера, его же субъективныя, интимныя симпатіи тянутъ его къ другимъ психологическимъ чертамъ: именно къ проявленіямъ доброты, альтруизма мягкости, гуманности. Ибо М. Горькій до мозга костей гуманистъ.
Съ какой любовью отмѣчаетъ онъ благородный, гуманныя черты у своихъ отверженныхъ. Возьмите, напримѣръ, его отношеніе къ Емельяну Пиляю. „Знаешь—признается этотъ закоренѣлый бродяга, разсказавъ о томъ, какъ однажды спасъ отъ самоубійства дѣвушку—лучше этого у меня въ жизни-то за всѣ
47 лѣтъ ничего не было . Вспомните трогательный разсказъ „Однажды осенью , или „Дѣло съ застежками . Вдумайтесь въ
отношеніе автора къ „Зазубринѣ“ и къ тупой компаніи изъ разсказа „Скуки ради“.
Если вы распредѣлите на двѣ сѳріи разсказы. М. Горькаго: съ одной стороны тѣ, въ которыхъ преобладаешь гордое, дерзкое,