ской системе звезд вызывает в воображении поэта лишь мечты, соответствующие общему характеру чувствительности в данную эпоху и
глубокой тайне социальной жизни, подобно тому, как нависшей над лугом и озаряемый лунными лучами легкий туман возникает из влаги, таившейся в почве. В этом смысле даже и мерцание звезд, кажущихся столь недосягаемыми и индиферентными, сообразуется с социальной системой и с определяющими еѳ экономическими силами. Однажды
Гете, зайдя в мануфактурную мастерскую, почувствовал отвращение к
своему костюму, изготовление которого требовало столь чудовищных приспособлений. Но ведь без этих первых промышленных успехов не
мецкой буржуазии старый германский мир, сонный и раздробленный, не был бы в состоянии ни испытать, ни пенять той дивной неудовлетворенности жизнью, которая вспыхивает в душе Фауста.
Но, каково бы ни было соотношение между экономическим и социальным строем и человеческою душою, даже и тогда, когда она пре
дается самым смелым и бесплотным мечтам, оаа все же устремляется и за пределы человеческой среды, в бесконечную космическую среду. Соприкосновение со вселенною пробуждает в ней таинственные и глу
бокие силы той вечной и деятельной жизни, которая предшествовала человеческим обществам и будет существовать и после них. Итак, если нелепо было-бы отрицать зависимость мышления и д»же мечты от экономического строя и от определенных форм производства, то и упрощенное объяснение умственного движения одной эволюцией эко
номических форм было бы вульгарно. Очень часто человеческий дух опирается на социальный строй для того, чтобы опередить его и бо
роться против него; между индивидуальным умом и влиянием общества можно констатировать как солидарность, так в то же время и конфликт. Система наций и новых монархий, отчасти освободившихся ст цер
ковной опеки, сделала возможной свободную науку, представителямн которой явились Кеплер и Галилей; но, раз овладев истиной, челове
ческий ум уже не зависит ни от главы государства, ни от общества,
ни от человечества; сама истина с ее требованиями и свойственною ей последовательностью становится, если так можно выразиться, его непосредственною средою. Так что, хотя Кеплер и Галилей и находили при своих наблюдениях и астрономических трудах поддержку в основах
государства нового времени, однако, произведя свои наблюдения или вычисления, они оказывались зависящими только от самих себя я от вселенной. Социальный мир, в котором они нашли точку опоры и вдохновение, разверзался, и их мысль не признавала иных законов кроме закоаов звездной бесконечности.
Прослеживая полумеханическую эволюцию экономических и социальных форм, мы всегда будем с отрадой констатировать это про
свечивающее сквозь нее величие свободного духа, избавляемого вечною вселенною даже и от зависимости от человечества. За это нас не могут