— У меня нѣть никакихъ имѣнй. А жена также можетъ спросить: гдѣ ей взять денегъ?...
— Какъ у васъ нетъ имѣній? Но в-ѣдь вы чѣмъ же нибудь живете, ,чѣмъ-нибудь кормитесь? — спросилъ, перебивая, семинаристъ.
— О, да!—сказалъ Л. Н. — Я очень плохой человѣкъ и живу на чужой счетъ, какъ приживальщикъ.
Меня многому научили, но «какъ добывать самому свой хлѣбъ», такъ и не выучили. Теперь я уже старь, что
бы учиться. Но я хоть тѣмъ утѣшаюсь, что никогда не забываю своего грѣха передъ народомъ и отъ лю
дей страюсь брать какъ можно меньше. И мнѣ никогда не можеть понадобиться такъ много денегъ, какъ вотъ тьмъ, что мнѣ пишутъ. Вы говорите, чтобъ я изъ имѣнія досталъ денегъ. Но могутъ сказать, что тамъ мужики не платятъ за аренду, а рабочіе не хотятъ рабо
тать. Какъ же быть? На мужиковъ подать въ судъ и суДомъ у нихъ сдѣлать продажу, а на работниковъ пожаловаться становому, чтобы онъ на нихъ сдѣлалъ наскокъ и угрозами заставилъ ихъ работать? Но за
хотите ли вы воспользоваться Деньгами мужика, у ко
тораго по суДу продали Корову, а тѣмъ болѣе захотятъ ли сами мужики продавать своихъ коровъ на наши съ вами долги?
— Левъ Николаевичъ, — сказалъ одинъ студентъ,— вы не признаете, стало быть, Денежной помощи?
— Нельзя сказать, — отвѣтилъ Л. Н., — что не признаю совсѣмъ. Но я считаю этотъ способъ помощи самымъ послѣднимъ и самымъ неудовлетворительнымъ.