Отраженіѳ личности
Петра В. на характѳрѣ
новаго русскаго
просвѣще
нія.
Ѳеофанъ Прокоповичъ.
Отзывы
современ
никовъ о Ѳеофанѣ.
Такою же необъятною шириною отличалось и то просвѣщеніе, которое онъ къ намъ принесъ: лучшіе руоскіе люди поднялись до высотъ европейской мысли,—другіе восприняли лишь внѣшнюю сторону этого просвѣщенія.
Вотъ почему результаты петровской реформы на русскомъ обществѣ сказались очень широко: съ одной стороны, она выдвинула людей высокой культуры мысли и чувства,—съ другой стороны,—на массѣ,—она отразилась въ неремѣнѣ житейскаго обихода, въ утонченіи нравовъ, въ привычкахъ
хорошаго тона», въ нарядахъ и щегольствѣ. Отъ европейскиобразованныхъ людей до щеголей» и «щеголихъ», жестоко
осмѣянныхъ русской сатирой ХVШ в., конечно, было много переходныхъ ступеней...
§ 5. Стоитъ остановиться на трехъ именахъ, чтобы охарактеризовать людей первой категорги—Ѳеофанъ Прокоповичъ, Посошковъ и Татищевъ—люди изъ духовенства, крестьянства и дворянства.
Ѳеофанъ былъ одинъ ивъ самыхъ просвѣщенныхъ русскихъ людей этой эпохи. Онъ, быть можетъ, навсегда затерялся бы въ провинціи, если бы великій царь не оцѣнилъ его даровитой головы и не приблизилъ его
къ себѣ. Вѣроятно, ихъ обоихъ соединила страстная жажда 8нанія,—до глубокой старости Ѳеофанъ сохранилъ ее: «прямо просвѣщенный чело
вѣкъ, говорилъ онъ, никогда сытости не имѣетъ въ познаніи своемъ, хотя бы Маѳусаиловъ вѣкъ прожилъ»... Поклонникъ Декарта и Бэкона, въ Петербургѣ Ѳеофанъ развернулся,—здѣсь онъ заводить знакомства съ интересными иноземцами, онъ—другъ нѣмцевъ-акадѳмиковъ, онъ заводить переписку съ иностранными учеными-филоеофами, его знаютъ въ западной Европѣ...
Татищевъ отзывается о немъ такъ: «былъ въ наукѣ новой философіи и богословіи толико ученъ, что въ Руси прежде равнаго ему не было».
Извѣстный академикъ Байеръ въ посвященіи ему своего труда говорить: «Я часто смотрѣлъ на васъ, какъ на нѣкоего Климента, или Кирилла,
или Евсевія, когда вы опровергали басни древнихъ народовъ, или нелѣпѣйшія мнѣнія философовъ; вы, какъ будто, вводили меня въ своихъ бесѣдахъ въ Римъ, или въ какой-нибудь другой городъ Италіи, славный священными, или историческими памятниками, а когда вы припоминали событія всѣхъ вѣковъ, то мнѣ казалось, что я внимаю образованнѣйшему человѣку, какъ въ словесныхъ наукахъ, такъ и въ высшихъ искусвтвахъ. Съ какимъ удовольствіемъ слушалъ я васъ, когда вы описывали мнѣ памятники древняго времени, видѣнные вами въ Римѣ и прочей Италіи, говорили о состояніи просвѣщенія, о ваіпихъ путешествіяхъ и занятіяхъ науками. Какое разнообразіе, какая память, какая сила мысли и наблюдательности, какое изящество латинской и итальянской рѣчи, какая, наконецъ, живость и изящность во всѣмъ!..». Датскій путеше