интересъ. Некрасовъ, которому Толстой послалъ рукопись «Дѣтства» (анонимно), въ своемъ отвѣтѣ моло
дому автору отмѣтилъ «простоту и действительность содержанія», какъ «неотъемлемый достоинства этого произведенія». Но съ свойственною ему осторожностью и сдержанностью, редакторъ «Современника» о самомъ талантѣ неизвѣстнаго автора отзывается такъ: «Не зная продолженія, не могу сказать рѣшительно, но мнѣ ка
жется, что въ авторѣ... есть талантъ». Но повѣсть ему понравилась («она имѣетъ въ себѣ столько интереса, что я ее напечатаю»). Она еще болѣе понравилась ему,
когда онъ вторично прочиталъ ее въ корректурныхъ листахъ. Во второмъ письмѣ (оть 5 сентября 1852 г.) онъ пишетъ: «Я нашелъ, что эта повѣсть гораздо лучше, чѣмъ показалась мнѣ съ перваго раза. Могу
сказать положительно, что у автора есть талантъ...»* Наконецъ, въ одномъ изъ послѣдующихъ писемъ зна
менитый поэтъ въ слѣдующихъ умныхъ и мѣткихъ словахъ опредѣляетъ «направленіе» таланта Толстого и то, чѣмъ вообще этотъ талантъ «силенъ и новъ»: «это именно то, что нужно теперь *) русскому обще
ству: правда—правда, которой со смертью Гоголя такъ мало осталось въ русской литературѣ... Эта правда въ томъ видѣ, въ какомъ вносите вы ее въ нашу лите
ратуру, есть нѣчто у насъ совершенно новое. Я не знаю писателя теперь, который бы такъ заставлялъ
любить себя и такъ горячо себѣ сочувствовать, какъ тотъ, къ которому пишу... Вы молоды; идутъ какія-то перемѣны, которыя— будемъ надѣяться—кончатся добромъ, и можетъ быть вамъ пред стоить широкое по
прище. Вы начинаете такъ, что заставляете самыхъ осмотрительныхъ людей заноситься въ надеждахъ
*) 1855—1856 гг., наканунѣ реформъ.