ЧТО ПИШУТ ДРАМАТУРГИ


А. Безыменский
Над «Выстрелом» — комедией в стихах, мне пришлось проработать пол
тора года, проделав до этого большую подготовительную работу.
Тему «Выстрела» можно рассказывать в течение двух часов, т.-е. ровно столько, сколько продолжается чте
ние литературного варианта комедии, и эту же тему можно раскрыть в одной фразе: «Сколько нам нужно
пережить, чтобы в газете появились две строки петита: ударной ком
сомольской бригадой выпущен из ремонта второй вагон».
Моя мысль — показать грандиозный разворот классовой борьбы в самых настоящих буднях (я взял не праздники революции, не воскресенье, даже не понедельник, а обычный се
ренький вторник), показать, сколько героического заключается в творческих условиях каждого рядового революционной армии.
Пьеса рисует разоблачение врагов внутри рабочего класса. Место действия пьесы — трамвайный парк.
В «Выстреле» нет главных «героев».
Пьеса показывает борьбу коллектива, с коллективом на производстве. Каждый член этого коллектива мною обрисован с точки зрения социальной его пригодности в нашей борьбе. В пьесе нет того, что обычно называется любовной интригой, но мне думается — есть огромная любовь к до
вольно необычайной «женщине»— трамвайному вагону.
Основная работа в области формы — эпиграмматическая точность
языка. Оставляя в стороне вопрос о художественных достоинствах или недостатках моей пьесы, я рассмат
риваю ее, как нападение на метод психологического реализма в пролетарской литературе.


Беседы с драматургами


В соответствии с своими взглядами на драматургию я старался, чтобы эта первая мною написанная драма была бы, прежде всего, законченным литературным произведением, которое можно было бы не только ста
вить в театре, но и читать в книге, как роман или стихотворение. Я старался не надеяться на то, что ре
жиссер что-нибудь придумает, а
актер вывезет. Мне хотелось итти по линии наибольшего сопротивления и,
поэтому, в «Высотах» отсутствуют все те элементы зрелища (песни, пляски, световые эффекты, киносъемки и пр.), которые порой репер
туар советских театров сближают со
смежными им областями — цирком и кино.
Я придерживаюсь того взгляда, что специфик театра определялась, определяется и будет определяться игрой актера.
Отсюда мое первое требование к режисуре — ставить пьесу так, чтобы звуковое и световое оформление было бы подчинено актерской игре, помогало бы ей и ее бы подчеркивало.
Основная установка пьесы — углубленный и несколько условный реа
лизм выражается прежде всего в том, что актерская игра сопрово
ждается только такими деталями, которые подчеркивают замысел пьесы и развитие ее действия.
В своих высказываниях по поводу «Высот» теакритики одни, как достоинство, другие, как недостаток, от
мечали «чеховскую» традицию моей драмы. Чеховские драмы — явление не только театральное, но и литературное.
Я себе ставил такую же цель, когда писал эту пьесу. От такой че
ховской традиции я не отказываюсь. Однако, высоко ставя Чехова, как драматурга, считаю, что по художе
ственным достоинствам «Высоты» не идут в сравнении с уровнем его драм, и признавал традиционную трактовку «чеховщины» — довольно упрощенной и неправильной, я, тем
не менее должен подчеркнуть, что. психологизм моей драмы носит совершенно иной характер, чем психологизм чеховских пьес.
Классовая борьба в тех специфических формах, которые она приняла в Советском Союзе, пропитала собой психологию всего общества и превра
тила в свою арену «интимнейшие» и личные переживания людей.
Именно в этих затаенных уголках человеческой психики происходят, порой, сражения, решающие для дальнейшего существования той или иной личности — в качестве проле
тарского революционера. Именно на этом обосновывается психологизм моей драмы.
И. Чекин
Стержень «Исключить!»: семья и партия. По своему построению, по коллизиям пьесы — это опыт созда
ния сегодняшней трагедии нравов. Подчеркиваю — опыт.
Партиец в тесном окружении «больших мелочей» быта и личных переживаний, теряет свое общественное и политическое «я». Ка
тится вниз, летит стремительно, — хотя думает, что склеивает семейные устои.
12 лет назад он горел боем и переворачивал мир, на сегодня он пар
тиец-романтик, партиец-лирик в поиске примиренческих начал, сторонник сближения отцов вчерашнего с детьми нового.
Проходит плеяда членов «семейной ячейки» — Женька, Вера, Людми
ла, — проходят молодые и старые отцы, жены и мужья — огненные и
тухнущие люди, а в центре — он, склейщик семейного благополучия и носитель семейных проблем.
«Партия мешает семье — семья мешает партии» — такова теория, о которой говорит двуличный партиец.
В одном лице он сын, не переубедивший отца, в другом — он лирик и романтик — от которого снова ушла жена, которому «без любви не построить социализма».
В пьесе переплетаются социальные и человеческие страсти, но есть руки,
которые распутывают клубок этих страстей, есть ураганный огонь по носителям таких семейных теорий, забывающих партию, общественность и работу. Его чистят со всех сторон. Он лишний раз становится свидете
лем своего отрыва и развала. Из партии исключен. Исключена возмож
ность человеческого существования. Пуля в рот. Проплевана жизнь.
Пьеса в Москве будет показана в
1-м театре Пролеткульта.


Ю. ЛИБЕДИНСКИЙ




И. ЧЕКИН




А. БЕЗЫМЕНСКИЙ