Есть страны, в которых вы никогда не были. Ваша нога не ступала на их почву. Двери их жилищ, их общественных зданий никогда не открывались гостеприимно перед вами. И все же вы видели их. Вглядывались в их лица — свежие и улыбающиеся весною и задумчиво морщинистые в осенние, дождем завуаленные дни. Вы окидывали пристальным и лю
бознательным взглядом поля этих стран, их холмы и равнины
от горизонта до горизонта. Пытались как можно глубже проникнуть взглядом в тень их лесов. Следили глазами, как извиваются ленты рек и как пробегают, петлясь и развет
вляясь, дороги. Удивлялись кубической серости каменных городов. В длинных улицах — скользящих, уходящих, отво
рачивающих в сторону, как молочные лучи маяков, ловили таинственный облик невидимых человеческих жизней. И в чу
ждом облике мерцающих вещей старались угадать черты чужого быта.
Есть страны — вы их видели и рассматривали наяву, в упор и все же вы никогда не были в них.
Это страны транзитные.
Проезжаешь такую страну из конца в конец, от границы к границе. Таишь лихорадку напряженного интереса. Гля
дишь, не отрываясь в окна вагона.. Мелькнут километры, пройдут часы — в проскользнувшей стране ты никогда нс гостил, но звон ее, ее краски успел схватить и навсегда закрепил в памяти ее своеобразный вид.
О таких странах охотно потом вспоминаешь. Приятно рассказать с воодушевлением, слегка волнуясь, что успел подсмотреть украдкой у пространства и времени сквозь зеркальные стекла сквозного поезда.
Неоднократно приходилось проезжать транзитом через Голландию. И каждый раз по всей стране голландской бы
вал день стирки белья. Выстиранные цветные ткани, белое полотно развешивалось для просушки всюду, куда глаз хватал. Как обычным, древним способом — на протянутых, куда попало, веревках, так и способом усовершенствованным, специально голландским! — на особых вертикальных рамах. И солн
це выходило и светило исправно каждый день, когда мне
случалось проезжать мимо. От белья и от солнца становилось весело. Если бы я был помоложе и если бы советские обя
занности не вынуждали к солидной благопристойности, ушел бы в самый конец длинного поезда, на открытую площадку последнего вагона и там орал бы на всю Голландию свои русские советские вольные песни, заглушая ими грохот интернационально-капиталистического поезда.
Борис Кушнер
бознательным взглядом поля этих стран, их холмы и равнины
от горизонта до горизонта. Пытались как можно глубже проникнуть взглядом в тень их лесов. Следили глазами, как извиваются ленты рек и как пробегают, петлясь и развет
вляясь, дороги. Удивлялись кубической серости каменных городов. В длинных улицах — скользящих, уходящих, отво
рачивающих в сторону, как молочные лучи маяков, ловили таинственный облик невидимых человеческих жизней. И в чу
ждом облике мерцающих вещей старались угадать черты чужого быта.
Есть страны — вы их видели и рассматривали наяву, в упор и все же вы никогда не были в них.
Это страны транзитные.
Проезжаешь такую страну из конца в конец, от границы к границе. Таишь лихорадку напряженного интереса. Гля
дишь, не отрываясь в окна вагона.. Мелькнут километры, пройдут часы — в проскользнувшей стране ты никогда нс гостил, но звон ее, ее краски успел схватить и навсегда закрепил в памяти ее своеобразный вид.
О таких странах охотно потом вспоминаешь. Приятно рассказать с воодушевлением, слегка волнуясь, что успел подсмотреть украдкой у пространства и времени сквозь зеркальные стекла сквозного поезда.
Неоднократно приходилось проезжать транзитом через Голландию. И каждый раз по всей стране голландской бы
вал день стирки белья. Выстиранные цветные ткани, белое полотно развешивалось для просушки всюду, куда глаз хватал. Как обычным, древним способом — на протянутых, куда попало, веревках, так и способом усовершенствованным, специально голландским! — на особых вертикальных рамах. И солн
це выходило и светило исправно каждый день, когда мне
случалось проезжать мимо. От белья и от солнца становилось весело. Если бы я был помоложе и если бы советские обя
занности не вынуждали к солидной благопристойности, ушел бы в самый конец длинного поезда, на открытую площадку последнего вагона и там орал бы на всю Голландию свои русские советские вольные песни, заглушая ими грохот интернационально-капиталистического поезда.
Должно быть голландским железнодорожникам белье и Транзитная страна
Борис Кушнер