Москва
островком,
и мы на островке.
Мы —
голодные, мы —
нищие, с Лениным в башке
и с наганом в руке. Записная книжка Лефа
Говорят: „надоели снимки Родченко — все сверху вниз да снизу вверх .
А вот из „середины в середину“ — так лет сто снимают; нужно же не только чтоб я, но и большинство снимало снизу вверх и сверху вниз.
А я буду „сбоку на бок“.
Смотря на горы своей живописи прошлых лет, я иногда думаю, куда это девать?
Жечь жалко, работал десять лет. Вот пустое дело, — прямо, как церковное здание.
Ни черта с ней не сделаешь!
На даче в Пушкино хожу и смотрю природу; тут кустик, там дерево, здесь овраг, крапива...
Все случайно и неорганизованно, и фотографию не с чего снять, неинтересно.
Вот еще сосны ничего, длинные, голые, почти телеграфные столбы. Да муравьи живут вроде людей... И думается, вспоминая зда
ния Москвы, — тоже навороченные, разные, — что еще много нужно работать.
Трайнин на просмотре фильмы „Журналистка говорил: „Родченко очень реален. Вот Уткин у нас с фантазией . Вот и ставят они „быт с фантазией .
Интересно заниматься экспериментальной фотографией... Но сколько в фото эстетики, — прямо сказать 90%.
Вот почему одновременно занимаюсь радио, — для дисциплины. В радио искусства не больше 10%.
Перевести все, что от искусства, на выдумку и на тренировку, видеть новое даже в обыкновенном и привычном.
А то у нас в новом норовят увидеть старое. Трудно найти и увидеть в самом обыкновенном необыкновенное.
А в этом вся сила.