Говоря о театральной политике, нельзя не говорить о так называемом „новом театре , в частности о театре Мейерхольда. Вся политика наших дней кружится вокруг признания этого театра. Фактически театр уже собственно признан, и дело только за резолютивным оформлением. Это и будет настоящая... политика.
Пишущий эти строки никогда не был особенным приверженцем резолюций, и опыт как раз показал, что можно иметь очень хоро
шую резолюцию о политике, но самой политики попрежнему не иметь. Еще более сомнительна полезность резолюций в моменты вроде текущего художественного момента, когда и самые приемле
мые резолюции, в силу вещей, невольно оформляются по линии „утряски .
Чуточку одернуть актеатры, слишком уже замкнувшиеся в „турбинизме , чуточку подвинуть вправо Мейерхольда — вот логически из обстановки вытекающее содержание завтрашней резолюции о по
ведь из песни и слова
не выкинешь: жалко! И, со дна поднимаясь,
в Орехове Зуеве об уехавшем князе
тоскует
„Русалка.
Я с годами
теперь
вразумленней
и тише стал...
Я сюжета
ищу попрочней
да пошире; разве ж это не блажь,
не прямое мальчишество: пред плакатом
прохожих сбирать
дебоширя!
Я мотнул головой.
Что здесь явь?
Что из стари? Так мечтой увлекаться...
Ведь это же — пытка! Разметайте
нам путь бородою, бояре, — это снова и снова —


простая агитка! Театральная политика




и новый театр


Н. Чужак