„А. Луначарский, — продолжал В. Маяковский, — говорит: „Нужен пророк, который открывал бы нам глаза, чтобы трепетало
наше сердце . А как же: „ни бог, ни царь, и ни герой ? — „Театр
дело волшебное . А разве пролетарий бывшие волшебства не переводит в разряд производства? „Митинг надоел ... Да разве наши театры митингуют или митинговали? Они не только до Октября, до Февраля не доплелись. Это не митинг, а журфикс дядей Ваней ...
Так парировал нападки Луначарского на „1-й театр РСФСР В. Маяковский, и многое еще из этой яркой отповеди его тогдаш
ним ликвидаторам не утеряло смысла и сегодня. Точно так же, как и многое из сущности тогдашних драк вокруг театра Мейерхольда
является сущностью наших сравнительно „спокойных споров и сейчас.
Нужен ли нам актуальный театр, — если он вообще еще нужен, — театр волевой, или же — театр иллюзорный, уводя
щий в небытие, лишающий и без того пассивного зрителя остатков его воли, пеленающий его и, уже спеленатого, окунающий в „пафос борьбы ? Театр отверстых глаз, театр логического действия, театр борьбы или же — театр услады, обольщения, театр гашишного восстановления растраченных сил, театр, коротко говоря, отдыха?
Так и сейчас еще в значительной мере стоит вопрос.
Опять — к истории.
Помню конец 1922 года (мой приезд в Москву). Первая статья моя на темы искусства — в „Правде . Первая большая статья в официальном органе партии, где громко сказано: „Театр — в подпольи! . То есть — 1-й театр РСФСР, он же — гонимый театр. Первая партийная статья — в защиту Мейерхольда!
Атмосфера? Все еще достаточно раскаленная. Слово „Мейерхольд считается бранным словом. И большая и малая печать его бойкотируют. Луначарский изрекает знаменитое „мне в душу на
плевали (после „Великодушного рогоносца ). Б. Волин жалуется в „Рабочей Москве , что кто-то там с галерки сбрасывает серпан
тин на лысины теа-критиков. Стеклов отдает приказ по „Известиям , чтобы слово „Мейерхольд даже петитом не набиралось.
Я, может быть, слегка утрирую, товарищи, но в целом картина была такова. Все те, кто ныне захлебываясь расхвали
вают Мейерхольда и печатают акафисты ему, были не только отрицателями „нового театра , но и прямыми его гонителями — в 1922/23 году (и ранее).
Так называемое „митингование в театре к этому времени уже кончается. Барьер, отделяющий священнодействующих попов искус
ства от „млеющей публики, сломан раз навсегда. Забавно, что вчерашние гонители театра, ненавидевшие Мейерхольда именно за это беспокоящее новшество, не только примирились ныне с ним, но даже просто его не замечают. Видно, и бык, ежели долго перед ним красным платком махать, современем к красному цвету привыкает.
Что же культивирует в это время „октябризм в театре?