То же, что и производственники вообще. Производственничество слова (Третьяков). Производственничество жеста и вещи (Мейерхольд). Замену старого психологизма утилитарной био-механикой.
Параллельно с театром Мейерхольда действует 1-й рабочий театр Пролеткульта (Эйзенштейн). „Мексиканец , „На всякого мудре
ца , „Слышишь, Москва , „Противогазы — лучшие его работы (1921 — 1924).
Любопытно, что судьба театра Пролеткульта примерно такая же, как и театра Мейерхольда. Пресса замалчивала его вплоть до... торжественного посещения театра Ю. Лариным. Каждый театр про
ходит через своего мецената. Ненависть внезапно превращается в любовь (судьба Мейерхольда), а потом и в равнодушие (Пролеткульт).
Судьба оберегла Мейерхольда от равнодушия. Дело не в том, конечно, что он начал потрафлять на мещанина, — т. е. не только в том, — но дело и в исключительной квалифицированности Мейер
хольда. Скат к мещанину, которому „митинг надоел , начинается у Мейерхольда с „Леса . Начиная с „Леса — мы уже писали это — можно и в театре Мейерхольда спать. С „Леса же начинает Мейерхольд и получать дотации. Правые еще продол
жают поругивать неспокойного режиссера, но ведь признание — лишь дело времени.
Зачем калечите классиков! — возмущаются правые, хотя калечить начал еще Третьяков, но правые, как и в отношении прорыва рампы, незаметно для самих себя свыкаются и с этим нов
шеством. Смиряются и привыкают. И даже входят во вкус. Проходит всего два года (1924—1926), и сам Луначарский, а за ним и Кугель и другие, примиряются и с маленьким прорывом рампы и с изрядным „надругательством над Гоголем. Настолько примиряются, что даже апплодируют, когда Маяковский, по-своему заостряя вопрос, публично заявляет, что в новейшем „Ревизоре еще „слишком мало отсебятины .
История с быком повторяется... Ты победил, галилеянин!..
Впрочем, кто тут кого победил — это еще очень большой вопрос. Было какое-то взаимодействие приемов и вкусов. Театр Октября шлифовался о нэп, — нэп привыкал к Октя
брю. Средняя равнодействующая пришлась на мещанине.
В угоду неомещанину — театр, стыдясь своей минутной оголенности, пытается восстановить утраченный приличный вид. В угоду ему — эти стыдливые прожекторы над сценами разлиренной любви или эстетного жаления (в „Рычи-Китае ). В угоду мещанину наших дней, желающему просто „млеть , даже в воинствующем по инерции репертуаре — некогда революционизировавшие театр конструкции обращаются в собственную противоположность: обволакиваются гро
моздкой бутафорией, вырождаются в роскошно-нелепую декорацию, крикливо демонстрируя последышное эпигонство вчерашних новаторов.
Параллельно с театром Мейерхольда действует 1-й рабочий театр Пролеткульта (Эйзенштейн). „Мексиканец , „На всякого мудре
ца , „Слышишь, Москва , „Противогазы — лучшие его работы (1921 — 1924).
Любопытно, что судьба театра Пролеткульта примерно такая же, как и театра Мейерхольда. Пресса замалчивала его вплоть до... торжественного посещения театра Ю. Лариным. Каждый театр про
ходит через своего мецената. Ненависть внезапно превращается в любовь (судьба Мейерхольда), а потом и в равнодушие (Пролеткульт).
Судьба оберегла Мейерхольда от равнодушия. Дело не в том, конечно, что он начал потрафлять на мещанина, — т. е. не только в том, — но дело и в исключительной квалифицированности Мейер
хольда. Скат к мещанину, которому „митинг надоел , начинается у Мейерхольда с „Леса . Начиная с „Леса — мы уже писали это — можно и в театре Мейерхольда спать. С „Леса же начинает Мейерхольд и получать дотации. Правые еще продол
жают поругивать неспокойного режиссера, но ведь признание — лишь дело времени.
Зачем калечите классиков! — возмущаются правые, хотя калечить начал еще Третьяков, но правые, как и в отношении прорыва рампы, незаметно для самих себя свыкаются и с этим нов
шеством. Смиряются и привыкают. И даже входят во вкус. Проходит всего два года (1924—1926), и сам Луначарский, а за ним и Кугель и другие, примиряются и с маленьким прорывом рампы и с изрядным „надругательством над Гоголем. Настолько примиряются, что даже апплодируют, когда Маяковский, по-своему заостряя вопрос, публично заявляет, что в новейшем „Ревизоре еще „слишком мало отсебятины .
История с быком повторяется... Ты победил, галилеянин!..
Впрочем, кто тут кого победил — это еще очень большой вопрос. Было какое-то взаимодействие приемов и вкусов. Театр Октября шлифовался о нэп, — нэп привыкал к Октя
брю. Средняя равнодействующая пришлась на мещанине.
В угоду неомещанину — театр, стыдясь своей минутной оголенности, пытается восстановить утраченный приличный вид. В угоду ему — эти стыдливые прожекторы над сценами разлиренной любви или эстетного жаления (в „Рычи-Китае ). В угоду мещанину наших дней, желающему просто „млеть , даже в воинствующем по инерции репертуаре — некогда революционизировавшие театр конструкции обращаются в собственную противоположность: обволакиваются гро
моздкой бутафорией, вырождаются в роскошно-нелепую декорацию, крикливо демонстрируя последышное эпигонство вчерашних новаторов.