ствующих в романе, привлек к Кролю весь интерес читателя и тем самым небывало поднял частный случай до общего.
Получилась отчаянная деформация ответработников, подчеркнутая таким сильно действующим средством, как стихи.
Сообщать в стихах факты—дело невозможное. Ни быт, ни история, ни биография живого поколения в них не вме
щаются. Стихи остаются жить, как прокламация, как фельетон, как актуальная газетная вещь—призыв. Но прокламаций на четыре тысячи стихов не бывает.
Из „Пушторга получился не проблемный роман, а — отдохновенный: „как интересно!
Как стихотворная вещь, роман построен на коммерческом деловом жаргоне и работает „локальным методом , т. е. возникает из материала, неотделимо принадлежащего „месту , в данном случае — пушному, торговому.
Отсюда бегут и сюда стягиваются соответствующие сравнения и метафоры:
Русская женщина — она как песец: Остро кусается, но драгоценна.
Или:
Слово крепче жиро и тратт. Наконец:
Я ведь объяснял, что, может статься, Г ода на два потребуется дотация.
Прием этот не принадлежит неотъемлемо конструктивистам, он возникает из развернутой метафоры, он есть дальнейшая реализация образа в произведении.
Сравним у Маяковского в „Чудовищных похоронах (смеха):
Это большой носатый
Плачет армянский анекдот...
Это целые полчища улыбочек и улыбок ломали в горе хрупкие пальчики...
Отсюда — и человек, сказавший в магазине:
— Ах, у вас только ветчина, а я думал, что весь колбасный комплекс ,
— был „локален .
Вот точно так же пришит к „месту и Сельвинский. Только у него вся эта „локальная стилистика, будто бы равняющая речь по теме, на самом деле есть дикая эстетизация технических терминов и технического языка.
Термины эти прекрасно работают на своем месте и в своей практической функции, но, будучи вставлены в игровые стихи, без остатка растворяются в них.
Например бюллетени и сводки пушной биржи, будучи опубликованы в „Пушном деле — это социально нужное сообщение,