VI
красок, чтобы в лучшем виде выставить «демократический дух» своей молодой и неопытной нации.
Все это лишенное собственного и национального достоинства вступление понадобилось болгарскому делегату ради одной единственной цели:
напуганный известиями о намерениях победителей предоставить болгарские территории грекам и сербам, он надеялся ценою самоуничижения добиться
хотя бы плебисцита в спорных областях. «Законные границы Болгарии,-— говорил он,—установлены наиболее прочным образом историей, этнографией и международными актами. Но коль скоро они оспариваются, пусть соот
ветствующие части населения будут призваны сами высказаться о своем будущем. Мы склонимся перед их вотумом без упреков и без огорчения».
На каждом шагу понося себя и своих близких, Тодоров с.неменьшим рвением расточал комплименты по адресу своих победителей и недавних врагов. Тот факт, что его страна попала в лагерь противников «коалиции
великих держав Права и Демократизма», в которых она привыкла видеть «естественных защитников своего будущего», вызывал особенное его сожа
ление. Конференция для него—«не собрание врагов ради дела наказания,
но верховный трибунал, призванный провозгласить и установить права народов в наиболее серьезный и наиболее тревожный момент в истории человечества». Кучка политиканов и дипломатов с Клемансо во главе, диктовавшая его стране унизительные и невыносимо тяжелые условия, а его самого, первого представителя этой страны, посадившая под замок в гостиницу, оказалась для него букетом «благородных сердец и возвышенных умов», на которые он возлагал «свою единственную надежду».
«Право и справедливость,-—так закончил он,—победили в этой войне. При посредстве плебисцита право победит также и во время мира».
Что это за право и что это за благородные сердца, он очень скоро увидел из тех самых «мирных условий», которые он уже держал в своих руках в тот момент, когда произносил только что приведенные слова.
БОЛГАРСКИЙ ОТВЕТ НА МИРНЫЕ УСЛОВИЯ СОЮЗНИКОВ.
Только ознакомившись с текстом союзнических условий мира от 19 сентября, болгарское правительство вполне и воочию удостоверилось, каким блефом были прославленные вильсоновские пункты и как далеки союзники от желания сколько-нибудь серьезно считаться с ними.
Ближайшие пять недель ушли на изучение болгарской делегацией этих условий и на подготовку ответа на них. К 25 октября ответ, разделенный на три самостоятельные части, был готов и с тремя препроводительными нотами направлен, под именем «замечаний болгарской делегации на условия мира», председателю мирной конференции, Ж. Клемансо.
Первая часть замечаний касалась вопросов о Лиге Наций, о защите меньшинств и о труде. Болгария целиком принимала принципы, на которых союзники построили эти три статута, проходящие через все (Лига и Труд) или через большинство (Защита Меньшинств) мирных договоров 1919— 1920 г. Но ее огорчило то обстоятельство, что сама она временно лишена права участвовать и в Лиге и в Организации Труда, и потому она постара
лась привести все возможные аргументы в пользу скорейшего допущения ее в оба эти учреждения. Что же касается постановлений о защите мень
шинств, то, приветствуя их, болгарские делегаты нашли вместе с тем, что они уже всецело осуществлены в Болгарии. Единственно, что ей нужно было бы в данном направлении, это — возможность защиты болгарских эмигрантов из Македонии, Добруджи и Фракии и право оптации для них
красок, чтобы в лучшем виде выставить «демократический дух» своей молодой и неопытной нации.
Все это лишенное собственного и национального достоинства вступление понадобилось болгарскому делегату ради одной единственной цели:
напуганный известиями о намерениях победителей предоставить болгарские территории грекам и сербам, он надеялся ценою самоуничижения добиться
хотя бы плебисцита в спорных областях. «Законные границы Болгарии,-— говорил он,—установлены наиболее прочным образом историей, этнографией и международными актами. Но коль скоро они оспариваются, пусть соот
ветствующие части населения будут призваны сами высказаться о своем будущем. Мы склонимся перед их вотумом без упреков и без огорчения».
На каждом шагу понося себя и своих близких, Тодоров с.неменьшим рвением расточал комплименты по адресу своих победителей и недавних врагов. Тот факт, что его страна попала в лагерь противников «коалиции
великих держав Права и Демократизма», в которых она привыкла видеть «естественных защитников своего будущего», вызывал особенное его сожа
ление. Конференция для него—«не собрание врагов ради дела наказания,
но верховный трибунал, призванный провозгласить и установить права народов в наиболее серьезный и наиболее тревожный момент в истории человечества». Кучка политиканов и дипломатов с Клемансо во главе, диктовавшая его стране унизительные и невыносимо тяжелые условия, а его самого, первого представителя этой страны, посадившая под замок в гостиницу, оказалась для него букетом «благородных сердец и возвышенных умов», на которые он возлагал «свою единственную надежду».
«Право и справедливость,-—так закончил он,—победили в этой войне. При посредстве плебисцита право победит также и во время мира».
Что это за право и что это за благородные сердца, он очень скоро увидел из тех самых «мирных условий», которые он уже держал в своих руках в тот момент, когда произносил только что приведенные слова.
БОЛГАРСКИЙ ОТВЕТ НА МИРНЫЕ УСЛОВИЯ СОЮЗНИКОВ.
Только ознакомившись с текстом союзнических условий мира от 19 сентября, болгарское правительство вполне и воочию удостоверилось, каким блефом были прославленные вильсоновские пункты и как далеки союзники от желания сколько-нибудь серьезно считаться с ними.
Ближайшие пять недель ушли на изучение болгарской делегацией этих условий и на подготовку ответа на них. К 25 октября ответ, разделенный на три самостоятельные части, был готов и с тремя препроводительными нотами направлен, под именем «замечаний болгарской делегации на условия мира», председателю мирной конференции, Ж. Клемансо.
Первая часть замечаний касалась вопросов о Лиге Наций, о защите меньшинств и о труде. Болгария целиком принимала принципы, на которых союзники построили эти три статута, проходящие через все (Лига и Труд) или через большинство (Защита Меньшинств) мирных договоров 1919— 1920 г. Но ее огорчило то обстоятельство, что сама она временно лишена права участвовать и в Лиге и в Организации Труда, и потому она постара
лась привести все возможные аргументы в пользу скорейшего допущения ее в оба эти учреждения. Что же касается постановлений о защите мень
шинств, то, приветствуя их, болгарские делегаты нашли вместе с тем, что они уже всецело осуществлены в Болгарии. Единственно, что ей нужно было бы в данном направлении, это — возможность защиты болгарских эмигрантов из Македонии, Добруджи и Фракии и право оптации для них