чем он не скрыл ни ежегодных дефицитов, ни громадной суммы, которую поглощало содержание двора. Этот отчет переходил из рук в руки, его все читали и, разумеется, происходили по этому поводу разговоры, весьма неприятные для двора.
Парламенты, как провинциальные, так в особенности парижский, были в это время очагами оппозиции двору, но в сущности все дело ограничивалось лишь громкими на
пыщенными фразами и подчас высокомерным и резким обращением духовенства или дворян к власти короля. Разумеется, такие речи вызывали восторги толпы, недовольной существующим порядком вещей, что давало повод членам парламентов считать себя основателями и защитниками об
щественной свободы. Однако, все эти господа относясь враждебно к церкви и короне, крепко держались за свои собственные привилегии. Стремясь унизить правительство, они, как будто, станови
лись во главе общественного мнения и чрезвычайно гордились этим. Молодые аристократы, составлявшие почти одну треть париж
ского парламента, соперничали друг с другом, придумывая силь
ные выражения и затем посвящали близкие им общественные круги, не имевшие доступа в парламент, в тайны парламентских заседаний, упиваясь их восторгами. Они считали большою доб
лестью нападки на двор и хвастались, если навлекали на себя его немилость, но в глубине души большинство из них завидовало при
дворной знати. В действительности их жены и дочери только и мечтали о том, как бы попасть в Версаль и, хотя мужья и отцы разделяли их желания, но оппозиционное настроение было в моде тогда, и потому они не могли отставать от других; в своем намерении передать в руки Генеральных Штатов свое кажущееся могущество они видели верх самоотвержения с своей стороны. Впрочем большинство этих самоотверженных деятелей, конечно, надеялось втайне забрать в свои руки Генеральные Штаты, завладеть ими, и, в конце концов, самим сделаться министрами.
Однако парижский парламент, несмотря на резкие речи (раздававшиеся в его стенах и на свое оппозиционное настроение), все-таки был в большой моде и при дворе. Придворные дамы стре
мились попасть на торжественные заседания, а молодежь, принад
лежавшая к самому знатному кругу, буквально осаждала двери парламента в дни заседаний.
Парламенты, как провинциальные, так в особенности парижский, были в это время очагами оппозиции двору, но в сущности все дело ограничивалось лишь громкими на
пыщенными фразами и подчас высокомерным и резким обращением духовенства или дворян к власти короля. Разумеется, такие речи вызывали восторги толпы, недовольной существующим порядком вещей, что давало повод членам парламентов считать себя основателями и защитниками об
щественной свободы. Однако, все эти господа относясь враждебно к церкви и короне, крепко держались за свои собственные привилегии. Стремясь унизить правительство, они, как будто, станови
лись во главе общественного мнения и чрезвычайно гордились этим. Молодые аристократы, составлявшие почти одну треть париж
ского парламента, соперничали друг с другом, придумывая силь
ные выражения и затем посвящали близкие им общественные круги, не имевшие доступа в парламент, в тайны парламентских заседаний, упиваясь их восторгами. Они считали большою доб
лестью нападки на двор и хвастались, если навлекали на себя его немилость, но в глубине души большинство из них завидовало при
дворной знати. В действительности их жены и дочери только и мечтали о том, как бы попасть в Версаль и, хотя мужья и отцы разделяли их желания, но оппозиционное настроение было в моде тогда, и потому они не могли отставать от других; в своем намерении передать в руки Генеральных Штатов свое кажущееся могущество они видели верх самоотвержения с своей стороны. Впрочем большинство этих самоотверженных деятелей, конечно, надеялось втайне забрать в свои руки Генеральные Штаты, завладеть ими, и, в конце концов, самим сделаться министрами.
Однако парижский парламент, несмотря на резкие речи (раздававшиеся в его стенах и на свое оппозиционное настроение), все-таки был в большой моде и при дворе. Придворные дамы стре
мились попасть на торжественные заседания, а молодежь, принад
лежавшая к самому знатному кругу, буквально осаждала двери парламента в дни заседаний.