украинцы в москве

РЫЧИ —ЧИТАЙ

ШАГАЯ ЗА ПЛУГОМ

В

из — стве «Зиф» вышла книжка Кибальчича — «Поросль» Она посвящена новой деревне. Кибальчич описывает психологические переживания сознательного советского пахаря.
„ . . . Гребенкин, шагая за плугом, чувствовал, как черноземные перезвоны бурлят в его душе. По черноземным полям, по лугам
и равнинам, по высоким холмам и сопкам звенят перезвоны. Выше и выше заливают душу Григория черноземные перезвоны. Хотелось плакать, рыдать“.
Волнующая, правдивая сцена явно недоработана. Автор скуп на бытовые подробности.
Идеологическая линия страдает отсутствием достаточной четкости.
Почему, спросим мы, за кооперативным кушаком налегающего на плуг Гребенкина не торчит политграмота Бердникова и Светлова? Где серп и молот?
Почему вместо неопределенных перезвонов в душе середняка, за пригорком не звучит интернационал? Где кумачевое знамя, бодро реющее на ветру?
Умученный вышеназванными перезвонами, Гребенкин умирает. Испуская последний вздох, он говорит окружавшим его мужикам:
„ - Следите за развитием животноводства!.. Развивайте площадь посевов!.. Сейте чистосортные культуры! .. “ „И умер“. . .
Как говорится, его счастье. Предусмотрено скончался, не дожидаясь, пока в ЗИФ’е выйдет эта книжка. Покойники не обязаны читать! Везет людям!
ЗАБЫВЧИВЫЙ «ОГОНЕК» В
номере 3-м этого журнала поэт Иван Молчанов уверенным тоном сообщает заведомо неверную вещь: На окнах от снега на
висшие тени... Жестокую весть при
нес телеграф: В МОСКВЕ сегодня скон
чался Ленин! « Скончался Ленин» —
гудело в ушах.
Не мог никакой такой вести принести телеграф, Ленин скончался не в Мо
скве, а в Горках — это следовало бы помнить не только Ивану Молчанову, но и редактору «Огонька», который, хотя и является одновременно редактором «Чудака», но явно путается к истории и в географии.
На верхнем снимке — благословляют Остапа Вишню на сотрудничество в ЧУДАКЕ. Стоят кругом Вишни, слева направо: романист Петро Панч (держит ЧУДАК), Аркадий Любченко (произносит текст присяги), Павло Иванов (поддерживает в высокоответственный момент).
Внизу — украинские писатели на утро после приезда в столицу предаются в гостинице любимому развлечению москвичей: заполняют анкеты. Слева направо — Владимир Сосюра, Яков Савченко и Бор. Антоненко-Давидович.
РЕНЕ БЕНЖАМЕН. НЕОБЫЧНАЯ ЖИЗНЬ ОНОРЕ БАЛЬЗАКА. 1928 год.
Изд-во «ГИЗ».
подозревая о том, что Сен-Марс был французским вельможей.
Дойдя до страницы, где Бальзак вспоминает Жоффруа де Сент-Илера, пере
водчик нашел фамилию последнего для естествоиспытателя неприличной и раз
делил этого ученого на две персоны: Жоффруа, о коем пояснил, что таковым являлся некий драматический критик, к святого Илера, о коем, впрочем, ничего не пояснил, чем причинил большой кон
фуз гражданам Бенжамену, Сен Марсу, Жоффру де Сент-Илеру и Госиздату.

А

втор, вознамерившись в изящной форме дать жизнеописание писа
теля Бальзака, написал толстую
книгу, где вывел Бальзака главным действующим лицом.
Переводчик Госиздата, прочитав в этой книге о существовании романа «Сен- Марс», (Saint Marce) перевел это название, как «Пятое Марта», совершенно не
В ПОМОЩЬ AHТИСЕМИTАМ А
нтисемиты в Белоруссии могут ликовать. Отныне их настольной кни
гой будет Русско-Белорусский словарь, составленный членами сло
варной комиссии института Белорусской культуры Некрашевичем и Байковым и изданный Белгосиздатом. На стр. 114 антисемиты Белоруссии с удовольствием прочтут в этом словаре следующие тонкости языковедения:
Еврей — яурэй — жыд.
Еврейка—яурэйка-жыдоука. Еврейский—яурэйски, жыдоуски.
Еврейчик — яурэйчик, жидок. Спасибо Белгосиздату, что он в своих заботах о сохранении в целости белорусского языка пошел хулиганам и антисемитам Белоруссии навстречу, а то без этого словаря им пришлось бы прямо за словом в карман лазить.
☛