и принудила Московскихъ Воеводъ итти назадъ. Въ семъ неудачномъ, осеннемъ походѣ Россіяне весьма много претерпѣли отъ ненастья и дождей, тонули въ грязи, бросали доспѣхи, уморили своихъ коней, и сами, не имѣя хлѣба, ѣли въ постъ мясо (что могло случиться тогда единственно въ ужасной крайности). Однакожь возвратились всѣ живы и здоровы. Царь не смѣлъ гнаться за ними, а послалъ отрядъ къ Галичу, гдѣ Татары не могли сдѣлать важнаго вреда: ибо Великій Князь успѣлъ взять мѣры, занявъ воинскими дружинами всѣ города пограничные: Нижній, Муромъ, Кострому, Галичь (15).
Немедленно другая рать Московская съ Княземъ Симеономъ Романовичемъ пошла изъ Галича въ Черемисскую землю (въ нынѣшнюю Вятскую и Казанскую Губернію) сквозь дремучіе лѣса, уже наполненные снѣгомъ, и въ самые жестокіе морозы. Повѳлѣніе Государя и надежда обогатиться добычею дали воинамъ силу преодолѣть всѣ трудности. Болѣе мѣсяца шли они по лѣснымъ пустынямъ, не видя ни селеній, ни пути предъ собою: не люди, но звѣри жили еще на дикихъ берегахъ Ветлуги, Усты, Кумы. Вступивъ въ землю Черемисскую, изобильную хлѣбомъ и скотомъ—управляемую собственными Князьями, но подвластную Дарю Казанскому—
Россіяне истребили все, чего но могли взять въ добычу; рѣзали скотъ и людей; жгли не только селенія, но и бѣдныхъ жителей, избирая любыхъ въ плѣнники. Наше право войны было еще древнее, варварское; всякое злодѣйство въ непріятельской странѣ считалось законнымъ. — Князь Симеонъ доходилъ почти до самой Казани, и безъ битвы проливъ мно
жество крови, возвратился съ именемъ побѣдителя. — Княз}> Иванъ Стрига-Оболенскій выгналъ Казанскихъ разбойниковъ изъ Костромской области. Князь Даніилъ Холмскій побилъ другую шайку ихъ близь Мурома: только не многіе спаслися бѣгствомъ въ дремучіе лѣса, оставивъ своихъ коней. Му
ромцы, Нижегородцы опустошили берега Волги въ предѣлахъ Ибрагимова Царства.
Іоаннъ еще хотѣлъ подвига важнѣйшаго, чтобы загладить первую неудачу, и смирить Ибрагима; собралъ всѣхъ
в Декабря.
Г. 1468.