числѣ и стали громадны; Дюмурье, показывая на картѣ Аргонскій лѣсъ, говоритъ Тувено: «Вотъ Ѳермопилы Франціи». Въ Парижѣ Роланъ заявляетъ въ на-скоро созванномъ совѣтѣ министровъ, что вадо уѣзжать, a прибывшій изъ Седана Керсенъ
восклицаетъ: «Да, да, такъ какъ прибытіе сюда герцога Браувшвейгскаго настолько же невозможно, васколько невозможно то, чтобы клинъ не вонзился въ полѣно, когда по немъ ударитъ». И дѣйствительно, роялисты уже измѣряли, съ циркулемъ въ рукахъ, разстояніе, отдѣляющее Вердёнъ отъ французской столицы. И вотъ, въ то время, какъ министры обсуждаютъ проекты бѣгства, въ то время какъ приговоренные къ смерти заявляютъ съ гильотины, что они будутъ отмщены возстаніемъ тюремъ, избіеніемъ часовыхъ и сожженіемъ Парижа; въ то время,
какъ мѣста заключенія превращаются въ фабрики фальшивыхъ ассигнацій; въ то время, какъ министерскія воззванія, составленныя въ ужасающе неопредѣленныхъ выраженіяхъ, вызываютъ передъ глазами перепуганнаго и взбѣшеннаго народа призракъ измѣны; въ то время, какъ Горза, разоблачая планъ союзныхъ силъ и какъ бы трубя въ трубу Страшнаго суда, кричитъ парижанамъ: «Васъ выведутъ въ открытое поле и тамъ разсортируютъ: революціонеры будутъ казнены, a другіе... (на ихъ
участь набрасывается покрывало)»; —въ это самое время раздается великій вопль: Непріятелъ въ Вердёнѣ! Тогда всѣхъ охватываетъ роковая мысль, что свобода впала въ агонію; что
факелъ, который несла Франція съ цѣлью озарить міръ, будетъ вырванъ y нея и погаснетъ подъ копытами прусскихъ лошадей; что революцім уже нечего ждать пощады; что справедливость умираетъ, что она уже умерла... И умы впадаютъ въ мрачное безуміе, которое—о, вѣчная скорбь! —выливается въ формулу трехъ полныхъ крови словъ: «Живѣе къ тюрьмамъ!.. »
См. въ VII томѣ настоящаго сочиненія главу: «Помни Варѳоломееву
ночь».
A теперь переверните небольшое число листковъ: какія событія вызвали тѣ колоссальны мѣры, которыми ознаменованы августъ и первые дни сентября 1793 г.? То были событія, совпаденіе которыхъ образуетъ неслыханнѣйшее и ужаснѣйшее положеніе, какое только было когда-либо оставлено въ людской памяти исторіей. Югъ Франціи въ огнѣ, Бретань и Нормандія подняты жирондистами, департашентъ Лозеры во власти роя