комъ-ли вредно ему потребленіе ликера «.Разгони мою ты скуку»? Но Сережа говорилъ съ такою увѣренностію и съ такимъ краснорѣчіемъ, что заставилъ совершенно успокоиться на этотъ счетъ кавалера Недокатова.
— Ты что на меня посмотрѣлъ такъ?... Вру что-ли, думаешь?!.. Мнѣ, пожалуй, не вѣрь!... У Софи денегъ много, на мой вѣкъ съ избыткомъ хватитъ; я не отказываю-же ей: читаю каждый день политику и объ
явленія, лечу ея собачекъ да кошечекъ ну, и опа мнѣ не отказываетъ!...
Можетъ быть Сережа дошелъ-бы и до того, что сталъбы, пожалуй, закуривать папиросы и тысячами, но къ счастію его выручилъ «челаэкъ», принесшій что-то такое, сильно дымящееся съ необыкновенно ароматическимъ вкуснымъ запахомъ.
— Смотри, если какая пакость попала въ кушанье, такъ я тебѣ въ морду плесну имъ!... Слышишь?!., обратился Сережа къ подателю.
— Слышу-съ!... Никакъ нѣтъ-съ!... — Ты знаешь меня или нѣтъ?!..
— Какъ-же-съ, знаемъ очинно хорошо!... Только если таперича это поваръ будетъ виноватъ, а не...
— Ты еще разговаривать вздумалъ?!.. Знаешь ты, свиное рыло, съ кѣмъ говоришь?!.. Маа-аршъ!... А не то... и Сережа показалъ «челаэку> что-то очень внушительное...
— Слушаю-съ!... пробормоталъ только «челаэкъ» и исчезъ, очень ловко повернувшись на каблукахъ.
— Съ этими подлецами постоянно надо поступать энергично, а то еще грубить тутъ начнутъ, претензіи да оправданія свои высказывать!... Свиньи—пародъ,
дармоѣдишки!... въ видѣ заключенія счелъ нужнымъ прибавить Сережа въ свое оправданіе.
Затѣмъ друзья усердно принялись за работу, вполнѣ приличную случаю, то-есть, за уничтоженіе аппетитныхъ кушаній, —какихъ? это, я думаю, для васъ не интересно, а если и интересно, то можете съѣздить въ городъ Захолустье, найдите ресторанъ, гдѣ поваръ арти
стически готовитъ сосиски, посмотрите на росписаніе кушаньевъ и вы будете имѣть понятіе о тѣхъ арома
тическихъ, аппетитныхъ кушаньяхъ, которыя истребляли кавалеръ Недокатовъ съ Сережей Жуандовскимъ.
Кушанья мало-по-малу стали подходить къ концу, переходя въ желудки друзей...
— Слушаю-съ!... послышалось въ отвѣтъ, и черезъ минуту «челаэкъ» поставилъ передъ обѣдавшими бутылку уважаемой madame Клико.
— Ужъ угоіцу-же я тебя, дружище, по-царски: бу
дешь помнить Сережу!... говорилъ Жуандовскій, разливая вино въ бокалы.
— Вообіце-то малый, вѣдь, славный, только вотъ приврать, кажется, немножко любитъ!?!, опять какъ-то невольно подумалъ Иванъ Петровичъ и попробовалъ вино.
— И много, чай, денежекъ-то онъ отдастъ за все это?!... подумалъ онъ опять, немного погодя, когда вина въ бутылкѣ уже оставалось немного, и приближалось время къ уплатѣ.
Вдругъ Сережа, допивши послѣднее вино, вскочилъ какъ ужаленный...
— Ваня!... Вонъ идетъ мой непримиримый врагъ!... Видишь?!.. Я не ручаюсь за себя!... Ты извини —я выйду пока въ другую комнату, а то я говорю, не ручаюсь за себя: выйдетъ скандалъ и, вообще, пренепріятная штука!... И прежде, нежели кавалеръ Недо
катовъ успѣлъ опомниться, Сережа уже схватилъ шляпу и очень быстро удралъ, какъ онъ выразился, въ другую комнату.
Не безъ изумленія принялся Иванъ Петровичъ разсматривать, откуда идетъ непримиримый врагъ Сережи, и кто именно онъ, но къ большому его удивленію нигдѣ никого не оказалось, только за буфетомъ «челаэкъ
звякалъ стаканчиками, рюмочками и бокальчиками, да очень интимно перешептывался съ хозяиномъ...
— Счетецъ извольте-съ!... лаконически и съ какойто затаепной, ехидной усмѣшечкой проговорилъ онъ, подходя черезъ нѣсколько времени къ оставшемуся собесѣднику.
— То-есть какъ это счетецъ, любезный!?!, спросилъ его озадаченный Иванъ Петровичъ.
— Такъ-съ, счетецъ!... За ликеръ полтора рубля и за прочее тамъ все... Всего-съ 25 руб. 75 коп.!... ІІровѣрьте-съ!...
— Да, вѣдь, любезный, не я это все требовалъ, это все Сергѣй Ивановичъ; онъ сейчасъ прійдетъ, съ него и требуй!...
— І1олноте-съ!... Они теперича настолько политичны, что не будутъ-съ—мы очинно ихъ знаемъ хорошо!... Они такимъ порядкомъ кажинную недѣлю у насъ кушать изволятъ, а иногда и по два раза!...
— Такъ это, значитъ, любезный, —онъ меня надулъ!? — Не иначе, должно быть, сударь!... Не вы первый, не вы и послѣдній!...
— Да ты послушай, любезный, вотъ его газеты тутъ нужныя остались, возьми ихъ, а я пойду отыщу его!...
— ІІомилуйте-съ, намъ очинно хорошо и газеты теперича эти знакомы, потому послѣ каждаго обѣда всѣ остаются, мы ихъ на столѣ такъ и не тревожимъ, по
— Ты что на меня посмотрѣлъ такъ?... Вру что-ли, думаешь?!.. Мнѣ, пожалуй, не вѣрь!... У Софи денегъ много, на мой вѣкъ съ избыткомъ хватитъ; я не отказываю-же ей: читаю каждый день политику и объ
явленія, лечу ея собачекъ да кошечекъ ну, и опа мнѣ не отказываетъ!...
Можетъ быть Сережа дошелъ-бы и до того, что сталъбы, пожалуй, закуривать папиросы и тысячами, но къ счастію его выручилъ «челаэкъ», принесшій что-то такое, сильно дымящееся съ необыкновенно ароматическимъ вкуснымъ запахомъ.
— Смотри, если какая пакость попала въ кушанье, такъ я тебѣ въ морду плесну имъ!... Слышишь?!., обратился Сережа къ подателю.
— Слышу-съ!... Никакъ нѣтъ-съ!... — Ты знаешь меня или нѣтъ?!..
— Какъ-же-съ, знаемъ очинно хорошо!... Только если таперича это поваръ будетъ виноватъ, а не...
— Ты еще разговаривать вздумалъ?!.. Знаешь ты, свиное рыло, съ кѣмъ говоришь?!.. Маа-аршъ!... А не то... и Сережа показалъ «челаэку> что-то очень внушительное...
— Слушаю-съ!... пробормоталъ только «челаэкъ» и исчезъ, очень ловко повернувшись на каблукахъ.
— Съ этими подлецами постоянно надо поступать энергично, а то еще грубить тутъ начнутъ, претензіи да оправданія свои высказывать!... Свиньи—пародъ,
дармоѣдишки!... въ видѣ заключенія счелъ нужнымъ прибавить Сережа въ свое оправданіе.
Затѣмъ друзья усердно принялись за работу, вполнѣ приличную случаю, то-есть, за уничтоженіе аппетитныхъ кушаній, —какихъ? это, я думаю, для васъ не интересно, а если и интересно, то можете съѣздить въ городъ Захолустье, найдите ресторанъ, гдѣ поваръ арти
стически готовитъ сосиски, посмотрите на росписаніе кушаньевъ и вы будете имѣть понятіе о тѣхъ арома
тическихъ, аппетитныхъ кушаньяхъ, которыя истребляли кавалеръ Недокатовъ съ Сережей Жуандовскимъ.
Кушанья мало-по-малу стали подходить къ концу, переходя въ желудки друзей...
— Шампанскаго!... какъ-то особо торжествеппо и громко крикнулъ Сережа.
— Слушаю-съ!... послышалось въ отвѣтъ, и черезъ минуту «челаэкъ» поставилъ передъ обѣдавшими бутылку уважаемой madame Клико.
— Ужъ угоіцу-же я тебя, дружище, по-царски: бу
дешь помнить Сережу!... говорилъ Жуандовскій, разливая вино въ бокалы.
— Вообіце-то малый, вѣдь, славный, только вотъ приврать, кажется, немножко любитъ!?!, опять какъ-то невольно подумалъ Иванъ Петровичъ и попробовалъ вино.
— И много, чай, денежекъ-то онъ отдастъ за все это?!... подумалъ онъ опять, немного погодя, когда вина въ бутылкѣ уже оставалось немного, и приближалось время къ уплатѣ.
Вдругъ Сережа, допивши послѣднее вино, вскочилъ какъ ужаленный...
— Ваня!... Вонъ идетъ мой непримиримый врагъ!... Видишь?!.. Я не ручаюсь за себя!... Ты извини —я выйду пока въ другую комнату, а то я говорю, не ручаюсь за себя: выйдетъ скандалъ и, вообще, пренепріятная штука!... И прежде, нежели кавалеръ Недо
катовъ успѣлъ опомниться, Сережа уже схватилъ шляпу и очень быстро удралъ, какъ онъ выразился, въ другую комнату.
Не безъ изумленія принялся Иванъ Петровичъ разсматривать, откуда идетъ непримиримый врагъ Сережи, и кто именно онъ, но къ большому его удивленію нигдѣ никого не оказалось, только за буфетомъ «челаэкъ
звякалъ стаканчиками, рюмочками и бокальчиками, да очень интимно перешептывался съ хозяиномъ...
— Счетецъ извольте-съ!... лаконически и съ какойто затаепной, ехидной усмѣшечкой проговорилъ онъ, подходя черезъ нѣсколько времени къ оставшемуся собесѣднику.
— То-есть какъ это счетецъ, любезный!?!, спросилъ его озадаченный Иванъ Петровичъ.
— Такъ-съ, счетецъ!... За ликеръ полтора рубля и за прочее тамъ все... Всего-съ 25 руб. 75 коп.!... ІІровѣрьте-съ!...
— Да, вѣдь, любезный, не я это все требовалъ, это все Сергѣй Ивановичъ; онъ сейчасъ прійдетъ, съ него и требуй!...
— І1олноте-съ!... Они теперича настолько политичны, что не будутъ-съ—мы очинно ихъ знаемъ хорошо!... Они такимъ порядкомъ кажинную недѣлю у насъ кушать изволятъ, а иногда и по два раза!...
— Такъ это, значитъ, любезный, —онъ меня надулъ!? — Не иначе, должно быть, сударь!... Не вы первый, не вы и послѣдній!...
— Да ты послушай, любезный, вотъ его газеты тутъ нужныя остались, возьми ихъ, а я пойду отыщу его!...
— ІІомилуйте-съ, намъ очинно хорошо и газеты теперича эти знакомы, потому послѣ каждаго обѣда всѣ остаются, мы ихъ на столѣ такъ и не тревожимъ, по