Директориям департамента, что они, равно как и муниципалитеты, имеют право вызывать войска. Таким образом Учредительное Собрание возлагает охрану феодальной собственности, которой угрожают крестьяне, на городскую буржуазию.
После этого документа мало осталось от декретов от 4 августа. В некоторых местностях уже начались выборы в Законодательное Собрание, когда появился этот консервативный манифест Учредительного Собрания. Повидимому, он предназначался не только для предотвращения беспорядков, которые могли
возобновиться в пору жатвы, но и для воздействия на избирателей. Не подлежит сомнению, что он живо обсуждался на собраниях избирателей. Крестьяне не дали ни убедить, ни запугать себя. Продолжались протесты, то сопровождавшиеся насилием, то легальные. 7 августа 1791 г. директор департамента Сены и Марны пишет:
«Возобновляются беспорядки по поводу взимания полевого оброка. Серьезные беспорядки происходят в Ишейском приходе в Бомонском кантоне: там, прибегая к насилиям, сопротивлялись всякой попытке взимания полевого оброка».
15 декабря 1791 г., через несколько недель после того как открылись заседания Законодательного Собрания, активные гражданские коммуны Лурмария (Устья Роны) пишут Собранию:
«Прошел двадцать один месяц с тех пор, как издан закон относительно феодального режима, и не выкупился никто из лиц, обязанных выплачивать ненавистные, связанные с ним поборы. Мы осмеливаемся предсказать вам, что, если Национальное Собрание не разрешит нам выкупать такие постоянные повинности, как полевые оброки, отдельно от случайных поборов или пошлин с
продажи земельных участков, то население, подверженное этому ужасному режиму, будет мертво для свободы еще и через тысячу лет.
«Учредительное Собрание лишь намеревалось освободить деревни от этого чудовища, но у него не было средств сделать это, так как в его среде были дворянедельцы, защищавшие чудовище своими интригами и своим молчанием, а члены Собрания, искренно желавшие уничтожить чудовище, не знали, в каком месте следовало поразить его. Они лишь наметили
общий план нападения, который был принят, как достаточный; чудовище же, неуязвимое во всех пунктах, кроме одного, осталось победителем после всех пущенных в него бессильных стрел.
«Учредительное Собрание почти сплошь состояло из горожан, города же лишь в слабой степени зависят от верховной ленной власти, а деревни, терзаемые поле
выми оброками, пошлинами с продажи земельных
участков, чиншами, сеньерами, агентами, фермерами, сторожами были забыты; никто не говорил в и х п о л ь з у.
«И что же! Законодатели, эта все еще всемогущая шайка продолжает держать деревенских жителей в оковах. Эти бывшие сеньеры, их агенты и нынешние фермеры, в союзе с неприсягнувшими священниками и с фанатиками всех рангов, убивают революционное усердие простых и невежественных земле
дельцев, заставляя их бояться восстановления старого порядка вещей и, вместе с тем, мщения со стороны бывших дворян тем лицам, которые проявят себя сторонниками общественного дела.
«Но мы с наслаждением и с восторгом возвещаем, что уничтожение феодального режима будет смертельным ударом для аристократов. В надежде восстановить этот режим, они эмигрируют, устраивают заговоры и суетятся во всех