дованіе, и Сигизмундъ увѣдомилъ Великаго Князя, что Михаилъ не хочетъ ѣхать въ Москву, думая бѣжать въ степи
съ вооруженными людьми своими и мстить равно обоимъ Государствамъ; но что войско Королевское уже идетъ смирить сего мятежника. Василій просилъ Короля не тревожить Глинскихъ и дать имъ свободный путь въ Россію. Проливая слезы, они выѣхали къ намъ изъ отечества со всѣми ближними. Литва жалѣла, а болѣе опасалась ихъ: Россія не любила: Великій Князь ласкалъ и честилъ, думая, что сіа измѣнники еще могутъ быть ему полезны.
Едва ли имѣя надежду и самое желаніе долго оставаться въ мирѣ съ Литвою, Василій нетерпѣливо ждалъ вѣетей изъ Тавриды, чтобы удостовѣриться въ важномъ для насъ союзѣ Менгли-Гиреевомъ. Можетъ быть, сей Царь и не участвовалъ въ набѣгѣ Крымскихъ разбойниковъ на Московскіо предѣлы, но усердіе его къ Россіи явно охладѣло: державъ Заболоцкаго долѣе года, онъ прислалъ гонца въ Москву съ требованіемъ. чтобы его пасынокъ, сверженный Царь Казанскій, Абдылъ- Летифъ, былъ отдущонъ въ Тавриду. Великій Князь не сдѣ
лалъ сего, однакожь возвратилъ Летифу свободу и милость, дозволилъ быть во дворцѣ, обѣщалъ Коширу въ помѣстье (41)
Вѣроятно, что слухъ о мирныхъ переговорахъ Сигизмунда съ Василіемъ рѣшилъ наконоцъ Монгли-Гирея утвердить дружбу съ нами: но крайней мѣрѣ онъ немедленно отпустилъ тогда Заболоцкаго и прислалъ трехъ Вельможъ своихъ въ Москву
съ Шертною золотою грамотою (42): далъ клятву за себя, за дѣтей и внучатъ, жить въ братствѣ съ Ведикимъ Княземъ. вмѣстѣ воевать и мириться, съ Литвою и съ Татарами; уни
мать, казнить своихъ разбойниковъ, покровительствовать нашихъ купцевъ и путешественниковъ; однимъ словомъ, испол
нять всѣ обязанности тѣсной, взаимной дружбы, какъ было въ Іоанново время.
Государь приказалъ встрѣтать Пословъ съ великою честію. звать во дворецъ къ обѣду, и клалъ на нихь руки въ знакъ
благоволенія. Они представили ему 16 грамотъ отъ Хана, писанныха. весьма ласково. Менгли-Гирей убѣждалъ Василія
съ вооруженными людьми своими и мстить равно обоимъ Государствамъ; но что войско Королевское уже идетъ смирить сего мятежника. Василій просилъ Короля не тревожить Глинскихъ и дать имъ свободный путь въ Россію. Проливая слезы, они выѣхали къ намъ изъ отечества со всѣми ближними. Литва жалѣла, а болѣе опасалась ихъ: Россія не любила: Великій Князь ласкалъ и честилъ, думая, что сіа измѣнники еще могутъ быть ему полезны.
Едва ли имѣя надежду и самое желаніе долго оставаться въ мирѣ съ Литвою, Василій нетерпѣливо ждалъ вѣетей изъ Тавриды, чтобы удостовѣриться въ важномъ для насъ союзѣ Менгли-Гиреевомъ. Можетъ быть, сей Царь и не участвовалъ въ набѣгѣ Крымскихъ разбойниковъ на Московскіо предѣлы, но усердіе его къ Россіи явно охладѣло: державъ Заболоцкаго долѣе года, онъ прислалъ гонца въ Москву съ требованіемъ. чтобы его пасынокъ, сверженный Царь Казанскій, Абдылъ- Летифъ, былъ отдущонъ въ Тавриду. Великій Князь не сдѣ
лалъ сего, однакожь возвратилъ Летифу свободу и милость, дозволилъ быть во дворцѣ, обѣщалъ Коширу въ помѣстье (41)
Вѣроятно, что слухъ о мирныхъ переговорахъ Сигизмунда съ Василіемъ рѣшилъ наконоцъ Монгли-Гирея утвердить дружбу съ нами: но крайней мѣрѣ онъ немедленно отпустилъ тогда Заболоцкаго и прислалъ трехъ Вельможъ своихъ въ Москву
съ Шертною золотою грамотою (42): далъ клятву за себя, за дѣтей и внучатъ, жить въ братствѣ съ Ведикимъ Княземъ. вмѣстѣ воевать и мириться, съ Литвою и съ Татарами; уни
мать, казнить своихъ разбойниковъ, покровительствовать нашихъ купцевъ и путешественниковъ; однимъ словомъ, испол
нять всѣ обязанности тѣсной, взаимной дружбы, какъ было въ Іоанново время.
Государь приказалъ встрѣтать Пословъ съ великою честію. звать во дворецъ къ обѣду, и клалъ на нихь руки въ знакъ
благоволенія. Они представили ему 16 грамотъ отъ Хана, писанныха. весьма ласково. Менгли-Гирей убѣждалъ Василія