„нихъ за вину: его не льзя возвратить: о чемъ писалъ къ тебѣ и мой родитель (49).
Утвердивъ спокойствіе Россіи, Василій рѣшилъ судьбу древняго, знаменитаго Пскова. Какое-то особенное снисхожденіе Іоанново позволило сей Республикѣ пережить Новгородскую, еще имѣть видъ народнаго правленія и хвалиться тѣнію сво
боды: могла ли уцѣлѣть она къ системѣ общаго Самодержавія? Примѣръ Новагорода ужасалъ Псковитянъ; но, лаская себя свойственною людямъ надеждою, они такъ разсуждали: „Іоаннъ
„пощадилъ насъ: можетъ пощадить и Василій. Мы спаслись „при отцѣ благоговѣніемъ къ его верховной волѣ; не оскор„бимъ и сына. Гордость есть безуміе для слабости. Не постоимъ „за многое, чтобы спасти главное: то ость, свободное бытіе „гражданское, или по крайней мѣрѣ долѣе наслаждаться онымъ . Сіи мысли были основаніемъ ихъ Политики. Когда Намѣстники Великокняжескіе дѣйствовали беззаконно. Псковитяне жало
вались Государю, молили неотступно, но смиренно. Ненавидя Князя Ярослава, они снова приняли его къ себѣ Намѣстникомъ (50): ибо такъ хотѣлъ Іоаннъ, который, можетъ быть, единственно отлагалъ до случая уничтожить вольность Пскова, несогласную съ государственнымъ уставомъ Россіи: войны, опа
сности внѣшнія, а наконецъ, можетъ быть, и старость помѣшали ему исполнить сіе намѣреніе. Юный Василій естественнымъ образомъ довершилъ дѣло отца: искалъ, и легко нашелъ предлогъ. Хотя Псковитяне вообще изъявляли болѣе умѣренности, нежели пылкіе Новогородцы: однакожь, подобно всѣмъ Республикамъ, имѣли внутренніе раздоры, обыкновенное дѣйствіе страстей человѣческихъ. Еще въ Іоанново время былъ у нихъ мятежъ, въ коемъ одинъ Посадникъ лишился жизни; а другіе чиновники бѣжали въ Москву. Тогда же земледѣльцы не хотѣли платить дани гражданамъ: Вѣче самовластно наказало первыхъ, отыскавъ древнюю уставную грамоту въ доказательство, что они всегда считались данниками и работ
никами послѣднихъ. Іоаннъ обвинилъ самовольство Вѣча: Псковитяне едва смягчили его гнѣвъ моленісмъ и дарами (51). При Василіи управлялъ ими въ санѣ Намѣстника Князь Иванъ
Дѣла Псков ва.
Утвердивъ спокойствіе Россіи, Василій рѣшилъ судьбу древняго, знаменитаго Пскова. Какое-то особенное снисхожденіе Іоанново позволило сей Республикѣ пережить Новгородскую, еще имѣть видъ народнаго правленія и хвалиться тѣнію сво
боды: могла ли уцѣлѣть она къ системѣ общаго Самодержавія? Примѣръ Новагорода ужасалъ Псковитянъ; но, лаская себя свойственною людямъ надеждою, они такъ разсуждали: „Іоаннъ
„пощадилъ насъ: можетъ пощадить и Василій. Мы спаслись „при отцѣ благоговѣніемъ къ его верховной волѣ; не оскор„бимъ и сына. Гордость есть безуміе для слабости. Не постоимъ „за многое, чтобы спасти главное: то ость, свободное бытіе „гражданское, или по крайней мѣрѣ долѣе наслаждаться онымъ . Сіи мысли были основаніемъ ихъ Политики. Когда Намѣстники Великокняжескіе дѣйствовали беззаконно. Псковитяне жало
вались Государю, молили неотступно, но смиренно. Ненавидя Князя Ярослава, они снова приняли его къ себѣ Намѣстникомъ (50): ибо такъ хотѣлъ Іоаннъ, который, можетъ быть, единственно отлагалъ до случая уничтожить вольность Пскова, несогласную съ государственнымъ уставомъ Россіи: войны, опа
сности внѣшнія, а наконецъ, можетъ быть, и старость помѣшали ему исполнить сіе намѣреніе. Юный Василій естественнымъ образомъ довершилъ дѣло отца: искалъ, и легко нашелъ предлогъ. Хотя Псковитяне вообще изъявляли болѣе умѣренности, нежели пылкіе Новогородцы: однакожь, подобно всѣмъ Республикамъ, имѣли внутренніе раздоры, обыкновенное дѣйствіе страстей человѣческихъ. Еще въ Іоанново время былъ у нихъ мятежъ, въ коемъ одинъ Посадникъ лишился жизни; а другіе чиновники бѣжали въ Москву. Тогда же земледѣльцы не хотѣли платить дани гражданамъ: Вѣче самовластно наказало первыхъ, отыскавъ древнюю уставную грамоту въ доказательство, что они всегда считались данниками и работ
никами послѣднихъ. Іоаннъ обвинилъ самовольство Вѣча: Псковитяне едва смягчили его гнѣвъ моленісмъ и дарами (51). При Василіи управлялъ ими въ санѣ Намѣстника Князь Иванъ
Дѣла Псков ва.