пушекъ“ (12)! Василій не наказалъ Воеводъ изъ уваженія къ брату, главному Полководцу, слѣдственно и главному винов
нику сего бѣдствія; но Димитрій съ того времени уже но бывалъ никогда начальникомъ рати.
Такимъ образоъ и Василіево государствованіе, подобно Іоаннову, началось неудачнымь походомъ на Казань. Честь и безопасность Россіи предписывали Великому Князю смирить Магмегь-Аминя: ужо знаменитый нашъ Полководецъ, Даніилъ Щеня, готовился итти къ берегамъ Волги (13); но вѣроломный присяжникъ изъявилъ раскаяніе: или убѣжденный Менгли- Гиреемъ, или самъ предвидя худыя слѣдствія войны для сла
бой Казани, онъ писалъ къ Василію весьма учтиво, прося извиненія и мира. Государь требовалъ освобожденія Посла нашего, Михаила Яропкина, также всѣхъ захваченныхъ съ нимъ купцевъ и военноплѣнныхъ Россіянъ: Магметъ-Аминь исполнилъ его волю; новою клятвенною грамотою обязался быть ему другомъ, и призналъ свою зависимость отъ Россіи, какъ было при Іоаннѣ (14).
Въ сношеніяхъ съ Литвою Василій изъявлялъ на словахъ миролюбіе, стараясь вредить ей тайно и явно. Еще не зная
о смерти Іоанновой, Король Александръ отправилъ Посла въ Москву съ обыкновенными жалобами на обиды Россіянъ (10).
Государь выслушалъ, обѣщалъ законное удовлетвореніе, привѣтствовалъ Посла, но не далъ ему руки, для того, что въ Литвѣ свирѣпствовали заразительныя болѣзни. Извѣстіе о новомъ Монархѣ въ Россіи обрадовало Короля. Всѣ знали твер
дость Іоаннову: неопытность и юность Василіева казались благопріятными для нашихъ естественныхъ недоброжелателей.
Александръ надѣялся заключить миръ, приславъ, въ Москву Вельможъ Глѣбова и Сапѣгу; но въ отвѣтъ на ихъ предложеніе, возвратить Литвѣ всѣ наши завоеванія, Бояре Московскіе сказали, что Великій Князъ владѣетъ только собствен
ными землями и ничего уступить не можетъ (16). Глѣбовъ и Сапѣга выѣхали съ неудовольствіемъ; а въ слѣдъ за ними Государь послалъ (17) объявить зятю о своемъ восшествіи на престолъ и вручить Еленѣ золотой крестъ съ мощами по ду
Дѣда Литовскiя.