ІІосольство къ Сигизмунду
13 Іюня.
„вредимо отпустите съ нами Воеводу Сендомирскаго, дочь „его и всѣхъ Ляховъ къ Еоролю, дабы мы своимъ миролю
„бивымъ ходатайствомъ обезоружили месть готовую. Но доко„лѣ, вопреки Народному Праву, уважаемому и варварами, „будете держать насъ, какъ бы плѣнниковъ, дотолѣ въ гла„захъ Еороля, Республики и всей Европы не чернь Москов„ская, а вы съ вашимъ новымъ Царемъ останетесь виновни„ками сего кровопролитія, и не въ безопасности. Разсудите!“
Бояре слушали съ великимъ вниманіемъ и долго сидѣли въ молчаніи, смотря другъ на друга; наконецъ отвѣтствовали Панамъ: „Вы были Послами у Самозванца, а теперь уже но „Послы: слѣдственно не доллшо говорить вамъ такъ вольно „ смѣло„ (36); но разстались съ ними ласково; видѣлись снова, и сказали имъ, что Василій милостиво приказалъ освободить всѣхь нечиновныхъ Ляховъ и вывезти за гараницу; но что Послы, Воевода Сендомирскій и другіе знатные Паны должны ждать въ Россіи рѣшенія судьбы своей отъ Сигизмунда, къ коѳму ѣдетъ Царскій чиновникъ для важныхъ объя
сненій и переговоровъ. Дворянинъ Енязь Григорій Волконскій номедленно былъ посланъ въ Краковъ. Олесницкій и Госѣвскій остались въ Москвѣ иодъ стражею; Мнишка съ дочерыо выпезли въ Ярославль, Вишневецкаго въ Кострому, товарищей ихъ въ Ростовъ и Тверь (37). Они имѣли дозволеніе иисать къ Еоролю, и писали мирблюбиво, желая какъ можно скорѣе избавиться отъ неволи, чтобы говорить и дѣйствовать иначе.
Ужѳ слухъ о гибели Самозванца и многихъ Ляховъ въ Москвѣ встревожилъ всю Польшу; въ городахъ и въ мѣстечкахъ Литовскихъ останавливали Князя Волконскаго и Дьяка ого, безчестили, ругали, называли убійцами, злодѣями (38); метали въ ихъ людей камнями и грязью; а Королевскіе чиновники отвѣчали имъ на жалобы, что никакая власть не можетъ унять народнаго негодованія. Бывъ четыре мѣсяца въ дорогѣ, Волісонскій пріѣхалъ въ Краковъ, гдѣ Сигизмуядъ встрѣтилъ его съ лицемъ угрюмымъ, не звалъ къ обѣду, не удостоалъ ни одного ласковаго слова, и скрывъ печаль свою о судьбѣ Лжедимитрія, отъ коего Польша ждала столько вы