„Стиль протпворѣчитъ истинѣ“... „Нарушеніе добрыхъ принциповъ и т. п. Оняъ увѣренъ, что находится въ большой опасности. Однако, и вну
три этихъ тюремъ, па который заключенные смотрятъ какъ на преддверіе къ смерти, бываютъ минуты покоя. Они разговариваютъ между собою, имъ удается развлекать другъ друга, они даже острятъ по поводу 22-хъ книгъ, получаемыхъ изъ библіотеки ежемѣсячно.
Временами имъ кажется, что они забыты, несмотря на крикливые плакаты, которые имъ даютъ читать тюремщики и въ которыхъ головы
ихъ требуются съ монотонностью собачьяго лая. Они развлекаются физическимъ трудомъ и сооруженіемъ символическихъ памятниковъ. Они
расчищаютъ дорожки, по которымъ ихъ водятъ на прогулку, устраиваютъ изъ кирпича и мусора сидѣнья, террасы и патріотическіе алтари, сажаютъ деревца, цвѣты и ароматныя травы; они пользуются лужайками, на которыхъ воздвигаютъ бюсты и такъ разводятъ сады, которыми прпходятъ любоваться иностранцы. Послѣ обѣда они заняты игрою въ мячъ, трикъ-тракъ, въ дамки и шахматы. Человѣкъ привыкаетъ даже къ то
мительному однообразію грозящей опасности. Когда страданія и ужасное положеніе длятся слишкомъ долго, тогда неутомимый инстинктъ жизни
заключенныхъ создаотъ новое существованіе и программу занятій, которую они механически выполняютъ среди агентовъ-провокаторовъ и тюремныхъ надзирателей. Они приглядываются къ лицамъ своихъ тюремщиковъ, ихъ
трогаеть вѣжливость привратника, когда тотъ угощаетъ ихъ стаканомъ вина. Музыкантъ, обѣщавшій пѣсенку своему другу, сочиняетъ ее, переписываетъ, пробуетъ на флейтѣ и отсылаетъ съ извиненіемъ, что не успѣлъ лучше обработать, такъ-какъ завтра его ожидаетъ гильотина.
Хозяйка Доминика Бланки и другихъ заключенныхъ-депутатовъ не забываетъ своихъ нахлѣбниковъ и навѣщаетъ ихъ въ тюрьмѣ, сопрово
ждаемая племянницей Соней, или посылаетъ ее одну, иногда съ бонной, разсчитывая на ея умѣнье смягчить тюремщиковъ. Тогда въ кармелитскихъ казармахъ всѣ—и надзиратели и заключенные—радуются посѣщенію двѣнадцатилѣтней гражданки, милой дѣвочки, пѣвуньи, говоруньи, ко
торая, чтобы увидѣть заключенныхъ, иногда добивается этого цѣлыми днями. Но чаще ея граціозность и красота покоряютъ даже самыхъ суровыхъ церберовъ.
Еще болѣе привлекательной дѣлаютъ ее патріотическія пѣсни, которыя она чудеспо исполняетъ и цвѣты, бросаемые ею проходящимъ революціоннымъ процессіямъ.
Она появляется одѣтой мальчикомь, въ тонкой карманьолкѣ, босо
три этихъ тюремъ, па который заключенные смотрятъ какъ на преддверіе къ смерти, бываютъ минуты покоя. Они разговариваютъ между собою, имъ удается развлекать другъ друга, они даже острятъ по поводу 22-хъ книгъ, получаемыхъ изъ библіотеки ежемѣсячно.
Временами имъ кажется, что они забыты, несмотря на крикливые плакаты, которые имъ даютъ читать тюремщики и въ которыхъ головы
ихъ требуются съ монотонностью собачьяго лая. Они развлекаются физическимъ трудомъ и сооруженіемъ символическихъ памятниковъ. Они
расчищаютъ дорожки, по которымъ ихъ водятъ на прогулку, устраиваютъ изъ кирпича и мусора сидѣнья, террасы и патріотическіе алтари, сажаютъ деревца, цвѣты и ароматныя травы; они пользуются лужайками, на которыхъ воздвигаютъ бюсты и такъ разводятъ сады, которыми прпходятъ любоваться иностранцы. Послѣ обѣда они заняты игрою въ мячъ, трикъ-тракъ, въ дамки и шахматы. Человѣкъ привыкаетъ даже къ то
мительному однообразію грозящей опасности. Когда страданія и ужасное положеніе длятся слишкомъ долго, тогда неутомимый инстинктъ жизни
заключенныхъ создаотъ новое существованіе и программу занятій, которую они механически выполняютъ среди агентовъ-провокаторовъ и тюремныхъ надзирателей. Они приглядываются къ лицамъ своихъ тюремщиковъ, ихъ
трогаеть вѣжливость привратника, когда тотъ угощаетъ ихъ стаканомъ вина. Музыкантъ, обѣщавшій пѣсенку своему другу, сочиняетъ ее, переписываетъ, пробуетъ на флейтѣ и отсылаетъ съ извиненіемъ, что не успѣлъ лучше обработать, такъ-какъ завтра его ожидаетъ гильотина.
Хозяйка Доминика Бланки и другихъ заключенныхъ-депутатовъ не забываетъ своихъ нахлѣбниковъ и навѣщаетъ ихъ въ тюрьмѣ, сопрово
ждаемая племянницей Соней, или посылаетъ ее одну, иногда съ бонной, разсчитывая на ея умѣнье смягчить тюремщиковъ. Тогда въ кармелитскихъ казармахъ всѣ—и надзиратели и заключенные—радуются посѣщенію двѣнадцатилѣтней гражданки, милой дѣвочки, пѣвуньи, говоруньи, ко
торая, чтобы увидѣть заключенныхъ, иногда добивается этого цѣлыми днями. Но чаще ея граціозность и красота покоряютъ даже самыхъ суровыхъ церберовъ.
Еще болѣе привлекательной дѣлаютъ ее патріотическія пѣсни, которыя она чудеспо исполняетъ и цвѣты, бросаемые ею проходящимъ революціоннымъ процессіямъ.
Она появляется одѣтой мальчикомь, въ тонкой карманьолкѣ, босо