Тихій и прохладный вечеръ заступалъ уже мѣсто палящаго дня, когда Усладъ, молодой пѣвецъ, приблизился къ берегамъ Москвы-рѣки, на кото
рыхъ провелъ онъ дни своей цвѣтущей юности. Гладкая поверхность водъ, тихо лобзаемая лег
кимъ вѣтеркомъ, покрыта была розовымъ сіяніемъ запада: въ зеркалѣ ихъ отражались съ одной сто
роны дремучій лѣсъ и теремъ грознаго Рогдая, окруженный высокимъ дубовымъ тыномъ -- (онъ былъ построенъ на крутой горѣ — тамъ, гдѣ нынѣ видимъ зубчатыя стѣны Кремля, великолѣп
ные чертоги древнихъ Русскихъ Царей, соборы съ златыми главами и колокольню Иванъ-Великій) — съ другой зеленые берега, покрытые кустарни
комъ и осыпанные низкими хижинами земледѣльцевъ. Повсюду царствовало спокойствіе; воздухъ былъ растворенъ благоуханіемъ цвѣтущей липы: иногда во глубинѣ лѣса раздавался голосъ соловья, или