звѣря. Въ лѣсу были замѣчены слѣды гигантскаго оленя; одинъ изъ стариковъ усиленно убѣждалъ другихъ рѣшиться на это предпріятіе, чтобы полакомиться вкуснымъ оленьимъ мясомъ; другіе спорили, находя, что съ оленемъ будетъ трудно справиться, да и вѣрно ли, что его видѣли въ лѣсу?
— Олень и еще олень,—два оленя!—убѣждалъ первый старикъ своихъ товарищей; онъ хотѣлъ сказать, что видѣли слѣды двухъ оленей.
На помощь ему пришелъ другой старикъ, раньше молчавшій; онъ сидѣлъ на корточкахъ, чистилъ пальцемъ въ носу и отправлялъ содержимое носа себѣ въ ротъ; онъ обсосалъ палецъ, вынулъ его изо рта и сказалъ: — Много оленей! Много оленей!
Онъ хотѣлъ сказать, что видѣли слѣды трехъ оленей, но для трехъ не хватило ему числительныхъ, и потому онъ говорилъ: «много»; если бы было 700 оленей, ему тоже пришлось бы сказать: «много».
Посреди этихъ споровъ засѣданіе было внезапно прервано. Къ старикамъ приблизилось нѣсколько взрослыхъ мужчинъ и женщинъ; они прятались за деревья и прислушивались къ тому, что говорится на совѣтѣ. Замѣтивъ это, старики пришли въ ярость, вскочили и грозно закричали на пришельцевъ, хотя это были люди изъ того же племени, изъ тѣхъ же Орѣховъ; но нельзя же было допустить, чтобы кто-нибудь, кромѣ стариковъ, вмѣшивался въ столь важный дѣла. Но тѣ не хотѣли уходить; тогда старики схватили въ руки сучки
и вѣтки, и цѣлая туча стрѣлъ и копій обрушилась на нескромныхъ слушателей; а одинъ старикъ осыпалъ ихъ градомъ большихъ орѣховъ; и орѣхи звонко щелкали, ударяясь о голыя тѣла мужчинъ и женщинъ. Наконецъ они обратились въ бѣгство; старики успокоились, снова усѣлись въ кругъ, и засѣданіе возобновилось.
Но стычка разогрѣла кровь, и старики съ большимъ жаромъ толковали о задуманной охотѣ. Всѣмъ хотѣлось полакомиться оленьимъ мясомъ. Рѣшено было, закусивъ предварительно орѣхами, итти всѣмъ племенемъ на оленя, взявъ съ собой и
женщинъ,—у нихъ хорошо развито чутье и съ ними легче будетъ напасть на слѣдъ. Этимъ кончилось засѣданіе. Старики съ рѣзвостью вскочили и бросились къ деревьямъ; черезъ
— Олень и еще олень,—два оленя!—убѣждалъ первый старикъ своихъ товарищей; онъ хотѣлъ сказать, что видѣли слѣды двухъ оленей.
На помощь ему пришелъ другой старикъ, раньше молчавшій; онъ сидѣлъ на корточкахъ, чистилъ пальцемъ въ носу и отправлялъ содержимое носа себѣ въ ротъ; онъ обсосалъ палецъ, вынулъ его изо рта и сказалъ: — Много оленей! Много оленей!
Онъ хотѣлъ сказать, что видѣли слѣды трехъ оленей, но для трехъ не хватило ему числительныхъ, и потому онъ говорилъ: «много»; если бы было 700 оленей, ему тоже пришлось бы сказать: «много».
Посреди этихъ споровъ засѣданіе было внезапно прервано. Къ старикамъ приблизилось нѣсколько взрослыхъ мужчинъ и женщинъ; они прятались за деревья и прислушивались къ тому, что говорится на совѣтѣ. Замѣтивъ это, старики пришли въ ярость, вскочили и грозно закричали на пришельцевъ, хотя это были люди изъ того же племени, изъ тѣхъ же Орѣховъ; но нельзя же было допустить, чтобы кто-нибудь, кромѣ стариковъ, вмѣшивался въ столь важный дѣла. Но тѣ не хотѣли уходить; тогда старики схватили въ руки сучки
и вѣтки, и цѣлая туча стрѣлъ и копій обрушилась на нескромныхъ слушателей; а одинъ старикъ осыпалъ ихъ градомъ большихъ орѣховъ; и орѣхи звонко щелкали, ударяясь о голыя тѣла мужчинъ и женщинъ. Наконецъ они обратились въ бѣгство; старики успокоились, снова усѣлись въ кругъ, и засѣданіе возобновилось.
Но стычка разогрѣла кровь, и старики съ большимъ жаромъ толковали о задуманной охотѣ. Всѣмъ хотѣлось полакомиться оленьимъ мясомъ. Рѣшено было, закусивъ предварительно орѣхами, итти всѣмъ племенемъ на оленя, взявъ съ собой и
женщинъ,—у нихъ хорошо развито чутье и съ ними легче будетъ напасть на слѣдъ. Этимъ кончилось засѣданіе. Старики съ рѣзвостью вскочили и бросились къ деревьямъ; черезъ