какъ «чудесные пейзажи», такъ какъ онѣ передаютъ не столько отдѣленную отъ прочей природы жизнь людей, сколько существованіе человѣка, вклю

ченное въ общую міровую жизнь. Эта связанность всѣхъ и всего сообщаетъ созданіямъ Тиціана особую силу убѣдительности, даетъ имъ подлинное ды

ханіе жизни, дѣлаетъ изъ нихъ не столько мечты поэта, сколько трепещущіе организмы. Характерно уже то, что, подобно Джорджоне, и Тиціанъ никогда не «унижаетъ» пейзажные мотивы до степени фона. У него пейзажъ окутываетъ фигуры, создаетъ для нихъ среду, соединяется съ ними въ одно цѣ

лое. При этомъ у него нѣтъ и тѣни того «страха передъ венеринымъ гротомъ», который мы можемъ найти у Джоржоне. Все искусство Тиціана здорово, бодро, просто, полно сознанія своего права на существованіе. Оно не знаетъ ни разлада, ни надрыва, ни даже сентиментальной грусти. Оно поэтично, — но такъ, какъ поэтиченъ ясный осенній день среди зрѣлыхъ плодовыхъ рощъ, или какъ бодрящая гроза среди мужественной горной природы.

Тиціанъ — уроженецъ горъ, и впечатлѣнія дѣтства оставили неизгладимые слѣды въ его творчествѣ, во всей его жизни63. Превитали, Каріани, Пальма —

тоже горцы, но они принадлежатъ къ иной расѣ; это полугерманцышвейцарцы. люди апатичные, тяжеловѣсные, положительные. Допустимо предположеніе, что въ крови Тиціана изъ Піеве ди Кадоре кипѣла смѣсь

славянскихъ и латинскихъ элементовъ, создавшая вообще на южномъ склонѣ Тироля и по побережью Адріатики совершенно особое племя, пол

ное предпріимчивости, стойкости и силы воли. Эти итальянскіе тирольцы означаютъ то же для Италіи, что нормандцы и бретонцы для Франціи. Окрестности Бергамо говорятъ о чемъ-то сонливо-ласковомъ, осѣвшемъ, почти понуромъ. Окрестности Кадоре — несравненно суровѣе, горделивѣе,
опаснѣе. Въ то же время именно черезъ Кадоре лежала большая дорога изъ Германіи въ Италію; тутъ шли караваны съ товарами, тутъ же прохо

дили то на сѣверъ то на югъ наемныя полчища ландскнехтовъ, тутъ же иногда давались и отчаянныя битвы. Отецъ Тиціана былъ воиномъ — онъ коман

довалъ сотней въ гарнизонѣ Кадоре. Съ малыхъ лѣтъ Тиціанъ долженъ былъ слышать, вперемѣшку съ ревомъ горныхъ потоковъ и свистомъ вы
рывавшихся изъ ущелій вѣтровъ, бряцаніе доспѣховъ и выстрѣлы орудій64.

Мужественная натура художника сохранила на всю жизнь отпечатокъ первыхъ впечатлѣній дѣтства и юности 65. Тиціанъ былъ настойчивъ и не

63 См. Josiah Gilbert «Cadore or Titians country», London, 1869.
64 Одинъ изъ важнѣйшихъ эпизодовъ войнъ между нѣмецкимъ имперскимъ войскомъ и венеціанцами разыгрался именно вокругъ Кадоре;
при этомъ отецъ Тиціана принужденъ былъ сдать крѣпость, но два другихъ члена той же семьи. Андреа и Тпціано ди Андреа, успѣли, съ большой для себя опасностью, увѣдомить венеціанскихъ генераловъ, которые стремительнымъ натискомъ снова отвоевали сдавшуюся твердыню. Это про
изошло въ 1508 г., когда Тиціанъ уже находился въ Венеціи и былъ занятъ росписью Фондако деи Тедески. Позже ему досталось иллюстрировать этотъ славный эпизодъ отечественной исторіи въ картинѣ, погибшей въ пожарѣ Palazzo Ducale.
65 Тиціанъ, переселившись въ Венецію, остался вѣренъ своей родинѣ, часто навѣшалъ Кадоре и даже написалъ въ мѣстной церкви прекрасный образъ «Рождества Христова», извѣстный намъ только по копіи въ галлереѣ Питти и по гравюрѣ Больдрини.