Таковы, напримѣръ, иллюстраціи къ «Путешествію Генриха VII въ Римъ(Codex Balduini; приблизительно 1350 г.; въ Трирѣ). Иллюстраторъ обозначаетъ мѣстность самымъ безпомощнымъ образомъ. Воины, движущіеся вдали за горами, такого же роста, какъ и передніе. Все полно такихъ ребяческихъ недочетовъ, какіе во французской миніатюрѣ нреодолѣны были уже за пятьдесятъ-шестьдесятъ лѣтъ до того; но важно уже то, что нѣмецкое изобра
зительное искусство стало рѣшительно освобождаться отъ византійскихъ оковъ, стѣснявшихъ ее дольше, чѣмъ другія страны. Какъ рта книга, такъ и кассельскій «Виллегальмъ фонъ Оранзе», а также литургическія книги, украшенныя миніатюрами монахомъ Зигфридомъ Кальбомъ (нынѣ въ Вюрц
бургѣ), бревіарій архіепископа Балдуина (нынѣ въ Кобленцѣ) и даже болѣе ранніе сборники поэзіи (знаменитая «Manessische Handschrift» и «Weingartner Handschrift», первая въ Парижѣ, вторая въ ШтуттгартѢ) — всѣ обличаютъ уже формы и пріемы общаго, «интернаціональнаго» готическаго стиля, но съ нѣкоторыми мѣстными оттѣнками. Однако, пейзажные мотивы отсутствуютъ въ нихъ почти совершенно или же встрѣчаются лишь въ каллиграфическихъ орнаментальныхъ ухищреніяхъ. Эффектныя, полныя огня боевыя сцены въ «Міровой хроникѣ» Рудольфа фонъ Эмсъ или въ «ВиллегальмѢ фонъ Оранзе» исполнены въ совершенно «плоскомъ» стилѣ, и фонами служитъ имъ золото или иной какой-либо ровный, яркій колеръ; весь же остальной «пейзажъ» сводится къ узкой полосѣ земли подъ ногами дѣйствующихъ лицъ.
Но вотъ къ концу XIV вѣка намѣчаются болѣе рѣшительные шаги къ правдивому изображенію вещей. Золотой фонъ остается излюбленнымъ какъ въ картинахъ, такъ и въ миніатюрахъ (въ первыхъ — до самаго конца XV вѣка), но все, что «не небо»: зданія, поля, лѣса, дороги — начинаетъ становиться предметомъ изученія и воспроизведенія. За золото при этомъ держались, кажется, главнымъ образомъ, потому, что оно сообщало всему гармонію и праздничное вечернее настроеніе. Нельзя искать въ этомъ обновленіи нѣмецкой живописи непремѣнно слѣды подражанія чужеземнымъ образцамъ. Нѣмц ы должны были фатально придти къ тому же, къ чему пришли родствен
ные имъ по культурѣ народы. Но возможно, что въ томъ или другомъ случаѣ мы имѣемъ дѣло съ вліяніемъ французской, нидерландской и даже сѣверно-итальянской живописи. Не слѣдуетъ игнорировать ту массу устныхъ свѣдѣній, которыя доносились изъ чужихъ странъ о сдѣланныхъ тамъ откры
тіяхъ. Для людей даровитыхъ необязательно каждый разъ видѣть новое въ образцахъ, достаточно бываетъ и слышать о немъ. По міру художниковъ неслась тогда благая вѣсть: «любите землю, смотрите на нее и изучайте ее», и всякій, кто внималъ этой вѣсти, долженъ былъ идти впередъ и совершенствовать свое искусство. На этомъ пути совершенствованія ожили сначала фигуры, а затѣмъ возникъ и постепенно пріобрѣлъ громадное Значеніе пейзажъ.
зительное искусство стало рѣшительно освобождаться отъ византійскихъ оковъ, стѣснявшихъ ее дольше, чѣмъ другія страны. Какъ рта книга, такъ и кассельскій «Виллегальмъ фонъ Оранзе», а также литургическія книги, украшенныя миніатюрами монахомъ Зигфридомъ Кальбомъ (нынѣ въ Вюрц
бургѣ), бревіарій архіепископа Балдуина (нынѣ въ Кобленцѣ) и даже болѣе ранніе сборники поэзіи (знаменитая «Manessische Handschrift» и «Weingartner Handschrift», первая въ Парижѣ, вторая въ ШтуттгартѢ) — всѣ обличаютъ уже формы и пріемы общаго, «интернаціональнаго» готическаго стиля, но съ нѣкоторыми мѣстными оттѣнками. Однако, пейзажные мотивы отсутствуютъ въ нихъ почти совершенно или же встрѣчаются лишь въ каллиграфическихъ орнаментальныхъ ухищреніяхъ. Эффектныя, полныя огня боевыя сцены въ «Міровой хроникѣ» Рудольфа фонъ Эмсъ или въ «ВиллегальмѢ фонъ Оранзе» исполнены въ совершенно «плоскомъ» стилѣ, и фонами служитъ имъ золото или иной какой-либо ровный, яркій колеръ; весь же остальной «пейзажъ» сводится къ узкой полосѣ земли подъ ногами дѣйствующихъ лицъ.
Но вотъ къ концу XIV вѣка намѣчаются болѣе рѣшительные шаги къ правдивому изображенію вещей. Золотой фонъ остается излюбленнымъ какъ въ картинахъ, такъ и въ миніатюрахъ (въ первыхъ — до самаго конца XV вѣка), но все, что «не небо»: зданія, поля, лѣса, дороги — начинаетъ становиться предметомъ изученія и воспроизведенія. За золото при этомъ держались, кажется, главнымъ образомъ, потому, что оно сообщало всему гармонію и праздничное вечернее настроеніе. Нельзя искать въ этомъ обновленіи нѣмецкой живописи непремѣнно слѣды подражанія чужеземнымъ образцамъ. Нѣмц ы должны были фатально придти къ тому же, къ чему пришли родствен
ные имъ по культурѣ народы. Но возможно, что въ томъ или другомъ случаѣ мы имѣемъ дѣло съ вліяніемъ французской, нидерландской и даже сѣверно-итальянской живописи. Не слѣдуетъ игнорировать ту массу устныхъ свѣдѣній, которыя доносились изъ чужихъ странъ о сдѣланныхъ тамъ откры
тіяхъ. Для людей даровитыхъ необязательно каждый разъ видѣть новое въ образцахъ, достаточно бываетъ и слышать о немъ. По міру художниковъ неслась тогда благая вѣсть: «любите землю, смотрите на нее и изучайте ее», и всякій, кто внималъ этой вѣсти, долженъ былъ идти впередъ и совершенствовать свое искусство. На этомъ пути совершенствованія ожили сначала фигуры, а затѣмъ возникъ и постепенно пріобрѣлъ громадное Значеніе пейзажъ.