золотого вѣка»), сошлись здѣсь изъ разныхъ странъ: Микель Анджело—изъ Флоренціи, Браманте и Рафаэль — изъ Урбино, Себастіано — изъ Венеціи, Перуцци—изъ Сіены. Но только въ Космополисѣ, въ Римѣ всѣ эти разнород
ные элементы могли соединиться въ одно цѣлое или создать подобіе «школы», связанной общими идеалами и стремленіями.
Первенствующее значеніе Рима, какъ очага основанной на церкви культуры,—представляется спорнымъ даже въ теченіе среднихъ вѣковъ. Первен
ствующее значеніе Рима, какъ очага культуры «возрожденія», — оспаривать невозможно. Здѣсь были окончательно выработаны и кодифицированы законы прекраснаго, равняющіеся по значенію и убѣдительности законамъ красоты классической древности; отсюда же эти законы получили міровое распростра
неніе на многіе вѣка. Нужды нѣтъ при этомъ, что настоящее горѣніе этого очага продолжалось всего лѣтъ двадцать съ небольшимъ и затѣмъ столь же быстро потухло, какъ воспламенилось . Дѣло мірового смысла было сдѣлано.
Искусство христіанской эры распустилось грандіознымъ цвѣтомъ; вершина была достигнута, и «безсмертныя», всѣмъ одинаково близкія произведенія были созданы.
Вотъ эта близость римскаго искусства многимъ въ наше время покажется сомнительной. Въ теченіе XIX вѣка не разъ раздавались голоса противъ «классиковъ христіанской эры», и особенно настаивали на ихъ холодѣ и мерт
венности. Одни отрицали въ нихъ глубину содержанія, другіе обвиняли въ неестественности, въ «театральной позѣ», третьи утверждали спеціально о живописи «римлянъ», что она не обладаетъ чисто-живописными достоинствами что это искусство лишь формъ и линій, а не красокъ. Но всѣ эти обвиненія становятся понятными, если вникнуть въ то, какъ далеко внизъ отъ той вершины мы уже сошли. Намъ она чужда, ибо недосягаема, и даже забыты
всякіе къ ней подходы. Съ другой стороны, для насъ испорчено впечатлѣніе отъ красоты искусства «золотого вѣка» благодаря долгимъ годамъ ея опошлѢнія и омертвѢнія въ академіяхъ. Наконецъ, и прелесть ея живописныхъ дости
женій въ значительной мѣрѣ утрачена для насъ, дѣтей XIX вѣка, ибо какъ разъ въ минувшемъ столѣтіи стали назрѣвать новые взгляды на живопись
и красочность, являющіеся враждебными по существу принципамъ живописи и красочности художниковъ ренессанса. ТѢ искали благородную утонченность, наше же скрытое желаніе—окунуться въ живительную дикость, въ ободряющую простоту и грубость.
Стоитъ, однако, попасть въ Римъ и пожить въ немъ, дать подѣйствовать на себя дивнымъ образамъ, населяющимъ стѣны и плафоны Ватикана,
99 Если, впрочемъ, считать, какъ это діілаютъ нѣкоторые, существованіе «римской школы» съ самаго написанія первыхъ фресокъ въ Сикстин
ской капеллѣ (H80 года) и до написанія «Страш
наго суда» Микель Анджело, — то окажется, что «римская школа» длилась около шестидесяти
лѣтъ. Однако, эти конечныя точки менѣе характерны для процвѣтанія спеціально «римской шко
лы», нежели такія роковыя въ исторіи искусства даты, какъ вступленіе на папскій престолъ Юлія II въ 1503 г. и какъ разгромъ Рима войсками конетабля въ 1527 году.
ные элементы могли соединиться въ одно цѣлое или создать подобіе «школы», связанной общими идеалами и стремленіями.
Первенствующее значеніе Рима, какъ очага основанной на церкви культуры,—представляется спорнымъ даже въ теченіе среднихъ вѣковъ. Первен
ствующее значеніе Рима, какъ очага культуры «возрожденія», — оспаривать невозможно. Здѣсь были окончательно выработаны и кодифицированы законы прекраснаго, равняющіеся по значенію и убѣдительности законамъ красоты классической древности; отсюда же эти законы получили міровое распростра
неніе на многіе вѣка. Нужды нѣтъ при этомъ, что настоящее горѣніе этого очага продолжалось всего лѣтъ двадцать съ небольшимъ и затѣмъ столь же быстро потухло, какъ воспламенилось . Дѣло мірового смысла было сдѣлано.
Искусство христіанской эры распустилось грандіознымъ цвѣтомъ; вершина была достигнута, и «безсмертныя», всѣмъ одинаково близкія произведенія были созданы.
Вотъ эта близость римскаго искусства многимъ въ наше время покажется сомнительной. Въ теченіе XIX вѣка не разъ раздавались голоса противъ «классиковъ христіанской эры», и особенно настаивали на ихъ холодѣ и мерт
венности. Одни отрицали въ нихъ глубину содержанія, другіе обвиняли въ неестественности, въ «театральной позѣ», третьи утверждали спеціально о живописи «римлянъ», что она не обладаетъ чисто-живописными достоинствами что это искусство лишь формъ и линій, а не красокъ. Но всѣ эти обвиненія становятся понятными, если вникнуть въ то, какъ далеко внизъ отъ той вершины мы уже сошли. Намъ она чужда, ибо недосягаема, и даже забыты
всякіе къ ней подходы. Съ другой стороны, для насъ испорчено впечатлѣніе отъ красоты искусства «золотого вѣка» благодаря долгимъ годамъ ея опошлѢнія и омертвѢнія въ академіяхъ. Наконецъ, и прелесть ея живописныхъ дости
женій въ значительной мѣрѣ утрачена для насъ, дѣтей XIX вѣка, ибо какъ разъ въ минувшемъ столѣтіи стали назрѣвать новые взгляды на живопись
и красочность, являющіеся враждебными по существу принципамъ живописи и красочности художниковъ ренессанса. ТѢ искали благородную утонченность, наше же скрытое желаніе—окунуться въ живительную дикость, въ ободряющую простоту и грубость.
Стоитъ, однако, попасть въ Римъ и пожить въ немъ, дать подѣйствовать на себя дивнымъ образамъ, населяющимъ стѣны и плафоны Ватикана,
99 Если, впрочемъ, считать, какъ это діілаютъ нѣкоторые, существованіе «римской школы» съ самаго написанія первыхъ фресокъ въ Сикстин
ской капеллѣ (H80 года) и до написанія «Страш
наго суда» Микель Анджело, — то окажется, что «римская школа» длилась около шестидесяти
лѣтъ. Однако, эти конечныя точки менѣе характерны для процвѣтанія спеціально «римской шко
лы», нежели такія роковыя въ исторіи искусства даты, какъ вступленіе на папскій престолъ Юлія II въ 1503 г. и какъ разгромъ Рима войсками конетабля въ 1527 году.