Н. ПуссенЪ. Моисей защищаетъ дочерей Іоѳора. РисунокЪ. ЛуврЪ. Парижъ.
ности могъ и христіанство разсматривать какъ порожденіе благословенной античной культуры. Самая чувственность миѳологическихъ картинъ Пуссена совершенно новаго оттѣнка — немыслимаго въ древности и характерно-фран
цузскаго «романтическаго». Въ картинахъ Пуссена, воспѣвающихъ радости плотской жизни, нигдѣ не чувствуется преобладаніе звѣря надъ человѣкомъ,
тѣла надъ духомъ. Но и не безжизненностью отличаются его картины отъ произведеній древнихъ или отъ его вдохновителя Тиціана, а лишь мѣрой, ко
торую блюдутъ у него всѣ дѣйствующія лица. Боги и люди Пуссена, и даже его «полулюди» — фавны, сатиры, паниски,—точно прошли какую-то «школу изящной жизни», научились красиво жить. Отдаваясь пьянству и сладострастью, они не теряютъ въ своихъ душахъ нерушимый миръ и ладъ.
Во всемъ твореніи Пуссена нѣтъ произведенія, въ которомъ душа его выразилась бы бол Ѣе цѣльно и полно, нежели въ картинѣ «Полифемъ», на
писанной въ 1649 году, въ моментъ высшаго расцвѣта мастера, для одного изъ его усерднѣйшихъ поклонниковъ — Пуантеля 54 (нынѣ картина принадлежитъ къ главнѣйшимъ драгоцѣнностямъ нашего Эрмитажа). «Полифемъ
ства его шурина Жана Дюгё о томъ, что «священники, собравшіеся къ его одру, тронутые его благочестивымъ чувствомъ, оплакивали вмѣстѣ съ другими кончину столь славнаго генія». Особенно глубокимъ религіознымъ чувствомъ испол
нено большинство изъ сценъ обѣихъ серій «Таинствъ». Надо еще замѣтить, что типичный
французъ Пуссенъ былъ, судя по Фелибіену, «чрезвычайно остороженъ и сдержанъ во всѣхъ своихъ поступкахъ и рѣчахъ, что онъ открывался лишь самымъ близкимъ друзьямъ», и что, въ сущности, изъ оставшихся о немъ словъ мы не можемъ судить о настоящей его душевной жизни.
54 Главными собирателями Ііуссена были при жизни: кавалеръ Кассіапо дель Поццо, кардиналы
Ришельё и Мазарини, ліонскій негоціантъ Серизье, парижскій банкиръ Пуантель, министръ Людо
вика XIII де - Нуайе, и, наконецъ, Paul Fréart de Chantelou. Для послѣдняго мастеромъ испол
нены: «Сборъ манны», вторая серія «Таинствъ», маленькій варіантъ «Восхищеніе св. Павла», «При
званіе Савла», автопортреты, большая «Мадонна», «Отдыхъ на пути въ Египетъ» и «Самаритянка». См. J. Dumesnil «Histoire des deux célèbres amateurs d’art italien», Paris, 1853; Henri Chardon «Amateurs d’art et collectionneurs manceaux du XYII s. Les frères Chantelou», Le Mans, 1867; Clément de Ris «Les amateurs d’autrefois», Paris, 1877; Bonaffé «Dictionnaire des amateurs», Paris, 1884.
ности могъ и христіанство разсматривать какъ порожденіе благословенной античной культуры. Самая чувственность миѳологическихъ картинъ Пуссена совершенно новаго оттѣнка — немыслимаго въ древности и характерно-фран
цузскаго «романтическаго». Въ картинахъ Пуссена, воспѣвающихъ радости плотской жизни, нигдѣ не чувствуется преобладаніе звѣря надъ человѣкомъ,
тѣла надъ духомъ. Но и не безжизненностью отличаются его картины отъ произведеній древнихъ или отъ его вдохновителя Тиціана, а лишь мѣрой, ко
торую блюдутъ у него всѣ дѣйствующія лица. Боги и люди Пуссена, и даже его «полулюди» — фавны, сатиры, паниски,—точно прошли какую-то «школу изящной жизни», научились красиво жить. Отдаваясь пьянству и сладострастью, они не теряютъ въ своихъ душахъ нерушимый миръ и ладъ.
Во всемъ твореніи Пуссена нѣтъ произведенія, въ которомъ душа его выразилась бы бол Ѣе цѣльно и полно, нежели въ картинѣ «Полифемъ», на
писанной въ 1649 году, въ моментъ высшаго расцвѣта мастера, для одного изъ его усерднѣйшихъ поклонниковъ — Пуантеля 54 (нынѣ картина принадлежитъ къ главнѣйшимъ драгоцѣнностямъ нашего Эрмитажа). «Полифемъ
ства его шурина Жана Дюгё о томъ, что «священники, собравшіеся къ его одру, тронутые его благочестивымъ чувствомъ, оплакивали вмѣстѣ съ другими кончину столь славнаго генія». Особенно глубокимъ религіознымъ чувствомъ испол
нено большинство изъ сценъ обѣихъ серій «Таинствъ». Надо еще замѣтить, что типичный
французъ Пуссенъ былъ, судя по Фелибіену, «чрезвычайно остороженъ и сдержанъ во всѣхъ своихъ поступкахъ и рѣчахъ, что онъ открывался лишь самымъ близкимъ друзьямъ», и что, въ сущности, изъ оставшихся о немъ словъ мы не можемъ судить о настоящей его душевной жизни.
54 Главными собирателями Ііуссена были при жизни: кавалеръ Кассіапо дель Поццо, кардиналы
Ришельё и Мазарини, ліонскій негоціантъ Серизье, парижскій банкиръ Пуантель, министръ Людо
вика XIII де - Нуайе, и, наконецъ, Paul Fréart de Chantelou. Для послѣдняго мастеромъ испол
нены: «Сборъ манны», вторая серія «Таинствъ», маленькій варіантъ «Восхищеніе св. Павла», «При
званіе Савла», автопортреты, большая «Мадонна», «Отдыхъ на пути въ Египетъ» и «Самаритянка». См. J. Dumesnil «Histoire des deux célèbres amateurs d’art italien», Paris, 1853; Henri Chardon «Amateurs d’art et collectionneurs manceaux du XYII s. Les frères Chantelou», Le Mans, 1867; Clément de Ris «Les amateurs d’autrefois», Paris, 1877; Bonaffé «Dictionnaire des amateurs», Paris, 1884.