НЬгъ во всемъ твореніи Фрагонара болѣе характерной картины, нежели его «Bosquet des Roses», служившей нѣкогда лучшимъ украшеніемъ знаменитаго собранія Родольфа Кана. Характерно уже одно то, что здѣсь пред
ставлены какъ бы чертоги самаго сладкаго аромата, самаго женственнаго цвѣтка. И представлено это все съ той же склонностью къ эксцессу. Кажется, что въ этомъ замкнутомъ святилищѣ Венеры можно задохнуться — до того оно насыщено запахами, такъ герметически закрыто оно отъ всѣхъ струй, отъ всѣхъ освѣжающихъ «сквозняковъ» жизненной суеты. Въ то же время въ этой сказочной картинѣ вѣетъ чѣмъ-то похожимъ на тоску, и, вглядываясь въ нее, поддаешься соблазну нирваны. Цѣль, къ которой стремился Ватто, та Цитера, которая издали сулила неземное блаженство, оказалась завоеван
ной и до самыхъ своихъ нѣдръ извѣданной Фрагонаромъ. По куда же остается послѣ этого стремиться, чего можно еще желать? Стоитъ ли вообще жить, когда самое сладкое и рѣдкое стало доступнымъ и обыденнымъ?