предлогомъ предосторожностей или репрессалій, неистовства и насилія. Эта первая эмиграція, вполнѣ политическая и феодальная, самый нелѣпый и роковой анахронизмъ во Франціи 1789 г., повела къ послѣдствіямъ безконечно болѣе важнымъ, чѣмъ можно было бы ожидать, принимая въ соображеніе неспособность ея вождей и тщеславіе, руководившее ихъ намѣреніями. Никакое событіе не было столь бѣдственнымъ для монархіи и не имѣло болѣе гибельнаго вліянія на развитіе революціи.
Король безъ воли, бездарные и безхарактерные министры, правительство въ бѣдственномъ положеніи, раздоры въ судебной средѣ; запуганные администраторы, нерѣшительные офицеры, отбившіеся отъ дисциплины солдаты, дворянство, ревниво оберегающее свои привилегіи и неспособное
ихъ удержать за собою; честолюбивая буржуазія, нападающая на власть лишь для того, чтобъ присвоить ее себѣ; безпорядки въ городахъ, тревога въ деревняхъ, бѣдность повсюду, возмущенія, бунты, разбои,—вотъ картина Франціи уже за нѣсколько лѣтъ до собранія Штатовъ. Послѣднее только ускорило кризисъ. Тѣмъ не менѣе этотъ кризисъ, даже въ его страшныхъ размѣрахъ, представлялъ лишь обычныя условія и обыкновенныя послѣдствія революцій. Новизна состояла не въ этомъ.
Особый оттѣнокъ, отмѣчающій французскую революцію, съ еамаго ея начала, происходитъ отъ безконечнаго контраста, обнаруженнаго ею между слабостью правительства, ею выбраннаго, и мощью идей, которыя она вноситъ въ міръ. Это Собраніе, которое не умѣло управлять ни
Франціей, ни собой, и существованіе котораго зависѣло отъ дерзости нѣсколькихъ бунтовщиковъ, работало для будущаго среди неизвѣстностей настоящаго и кидало въ зыбучіе пески неразрушимые устои. Анархія,
не имъ созданная, но имъ увеличенная неосновательными мѣрами, слишкомъ скоро скрыла отъ глазъ современниковъ плодотворность реформъ, которыя могли принести всѣ свои плоды лишь въ времена, менѣе смутныя. Собрате только отдавало себѣ простую справедливость, когда въ 1790 оно отвѣчало своимъ клеветнйкамъ яснымъ изложеніемъ дѣла, совершеннаго имъ менѣе, чѣмъ въ восемь мѣсяцевъ 7).
«Притворялись незнающими, что сдѣлало Національное собраніе; мы вамъ это напомнимъ. Права человѣка не признавались, они были возстановлены. Народъ утратилъ право опредѣлять законы и налоги, это
право было ему возвращено. Безчисленныя привилегіи составляли все наше общественное право, онѣ уничтожены. Угнетающій феодализмъ царилъ повсюду во Франціи—онъ исчезъ безвозвратно. Вы желали уничтоженія подкупности должностей, это исполнено. Финансы требовали гро
7) Прокламація отъ 11 февраля 1790 г. подъ редакцiей Таллейрана.