время не обладалъ ни лицемѣріемъ, способнымъ обмануть, ни фанатизмомъ, могущимъ ослѣпить. Наконецъ, его связывала зависимость отъ своей пар
тіи. Демагоги доставили ему власть; онъ держится у этой власти только съ ними и благодаря имъ; союзъ съ ними онъ сохраняетъ только тѣмъ, что жертвуетъ умѣренными. Ему было желательно управлять страной посредствомъ дружпыхъ усилій цѣлой Франціи, а на дѣлѣ приходилось довольствоваться поддержкой шайки изступленныхъ. Онъ зналъ, что если попытается бороться съ ними, то погубитъ и свое дѣло и себя самого. Не имѣя возможности
дѣйствовать помимо ихъ, онъ безсиленъ и противодѣйствовать имъ. Онъ обреченъ оставаться съ пими и погибнуть отъ ихъ рукъ. Эти антецеден
ты, парализовавшіе его министерскую деятельность, обезсиливали его въ теченіе всего его дальпейшаго поприща.
А между тѣмъ въ Исполнительномъ советѣ онъ одинъ составляетъ все правительство. Онъ господствуетъ надъ своими товарищами, предсѣдательствуетъ, толкаетъ ихъ. Во внутреннихъ делахъ Роланъ морализируетъ, а Дантонъ ставитъ на ноги весь народъ для національной обороны. Монжъ повинуется ему, и это самое лучшее изъ того, что онъ делалъ. «Такъ хочетъ Дантонъ»,—отвѣчаетъ ученый на всѣ возраженія: «если я не соглашусь, онъ велитъ меня повѣсить». Дантонъ воодушевляетъ и руководитъ Лебрена; въ военномъ министерстве онъ помощникъ Сервана. Всего
менее онъ занимается своимъ собственнымъ вѣдомствомъ, т. е. министерствомъ юстиціи. Хаосъ, среди котораго онъ дѣйствуетъ, его родная стихія; онъ выпутывается изъ затрудненій и набирается новыхъ силъ. У него есть люди для всехъ постовъ, декреты—по всѣмъ вопросамъ. Товарищамъ остается только подписывать. Его руку можно узнать во всѣхъ попыткахъ дипломатическихъ переговоровъ, предпринятыхъ Исполнительнымъ совѣтомъ.
III.
Этотъ Совѣтъ понималъ необходимость ограниченія пределовъ войны и сохраненія для Франціи дипломатическихъ сношеній съ нейтральными державами. Задача была нелегка. Революція 10-го августа естественнымъ образомъ прерывала миссію дипломатовъ, аккредитованныхъ при дворѣ Людовика ХVІ; захваты власти парижской коммуной дѣлали пребываніе въ Парижѣ нестерпимымъ и опаснымъ для тѣхъ изъ этихъ агентовъ, кото
рыхъ пыталось удержать въ немъ министерство. Коммуна придиралась къ нимъ, раздражала и тревожила ихъ на всѣ лады, нарушая неприкосновен
ность ихъ помѣщеній, перехватывая ихъ депеши, даже приглашая ихъ для объясненій. Большинство изъ нихъ требовало паспортовъ и немедленно по