енной диктатуры, которая, по ихъ разсчетамъ, должна, бы составить авангардъ королевской арміи и возстановить королевскую класть. Это были непоколебимые защитники права, которое они ставили выше человѣческой воли, ссылались на его божественность, хотя вѣрили, что только сила — сила революціонная — можеть привести къ побѣдѣ этотъ вѣчный божескій законъ. Имъ нуженъ былъ республиканский генералъ и респуб
ликанце солдаты. Измѣна, или по меньшей мѣрѣ вѣроломство должно было служить непремѣннымъ предисловіемъ къ возстановленію монархіи. Они не считались съ совѣстью, какъ сторонники самодержавія народа не считались съ днемъ и съ насиліемъ возставшей городской черни надъ представителями націи.
Бонапарта казался имъ человѣкомъ въ родѣ Пишегрю, только болѣе ловкимъ и удачливымъ. Они предназначали его для роли Монка, котораго предсказывали всѣ пророки эмиграціи, и который долженъ былъ своею шпагою рѣшить трагическій вопросъ. Какъ мало они знали его!
Онъ предупредилъ ихъ, захвативъ въ свои руки власть, и правя обманулъ ихъ надежды. Онъ отправилъ ихъ туда, гдѣ они даже имѣли силу — въ возставшую страну. По отношенію къ нимъ онъ просто повторилъ политику Гоша, съ тѣмъ различіемъ, что практиковалъ ее въ большихъ размѣрахъ, не встрѣчая, какъ это было съ Гошемъ, препятствій ни въ сопротивленіи мѣстныхъ властей ни въ непостоянствѣ директоріи. Онъ обѣщалъ амнистію всѣмъ подчиняющимся и безпощадную расправу съ непокорными. Въ своихъ угрозахъ и преслѣдованіяхъ онъ соединялъ въ одно — шайки роялистовъ, шуановъ, сhаuffeurs овъ 9), разбойниковъ, католиковъ. Но онъ обращался съ ними совершенно различно. Онъ шелъ на встрѣчу католикамъ, ободрялъ ихъ, находившихся въ тюрьмахъ священниковъ отпускалъ на свободу, возвращалъ находившихся въ изгнаніи,
какъ напр, въ Италіи, обнаруживалъ намѣреніе уважать религіозныя вѣрованія, обезпечить свободу богослуженія подъ тѣмъ условіемъ, чтобы свя
щенники подчинились и проповѣдывали подчиненіе законамъ республики. Онъ распорядился совершить торжественный погребальный обрядъ надъ Піемъ VI, умершимъ въ Валендіи за шесть мѣсяцевъ до того и оставав
шимся безъ совершенія этого обряда. Наконецъ, чтобы возвратить этихъ
французовъ Франціи, онъ обращался съ ними какъ съ гражданами, говорилъ имъ о правахъ, которыя имъ давала революція, взывалъ къ ихъ патріотизму. Въ одной и той же прокламаціи 28 декабря 1799 г., въ которой была фраза: «Никто не можетъ сказать кому бы то ни было:
9) Chauffeurs (истопники, кочегары) разбойники, которые во время революціонныхъ смутъ жгли ноги своихъ жертвъ, съ цѣлью добиться отъ нихъ признанія, гдѣ спрятаны ихъ деньги.
ликанце солдаты. Измѣна, или по меньшей мѣрѣ вѣроломство должно было служить непремѣннымъ предисловіемъ къ возстановленію монархіи. Они не считались съ совѣстью, какъ сторонники самодержавія народа не считались съ днемъ и съ насиліемъ возставшей городской черни надъ представителями націи.
Бонапарта казался имъ человѣкомъ въ родѣ Пишегрю, только болѣе ловкимъ и удачливымъ. Они предназначали его для роли Монка, котораго предсказывали всѣ пророки эмиграціи, и который долженъ былъ своею шпагою рѣшить трагическій вопросъ. Какъ мало они знали его!
Онъ предупредилъ ихъ, захвативъ въ свои руки власть, и правя обманулъ ихъ надежды. Онъ отправилъ ихъ туда, гдѣ они даже имѣли силу — въ возставшую страну. По отношенію къ нимъ онъ просто повторилъ политику Гоша, съ тѣмъ различіемъ, что практиковалъ ее въ большихъ размѣрахъ, не встрѣчая, какъ это было съ Гошемъ, препятствій ни въ сопротивленіи мѣстныхъ властей ни въ непостоянствѣ директоріи. Онъ обѣщалъ амнистію всѣмъ подчиняющимся и безпощадную расправу съ непокорными. Въ своихъ угрозахъ и преслѣдованіяхъ онъ соединялъ въ одно — шайки роялистовъ, шуановъ, сhаuffeurs овъ 9), разбойниковъ, католиковъ. Но онъ обращался съ ними совершенно различно. Онъ шелъ на встрѣчу католикамъ, ободрялъ ихъ, находившихся въ тюрьмахъ священниковъ отпускалъ на свободу, возвращалъ находившихся въ изгнаніи,
какъ напр, въ Италіи, обнаруживалъ намѣреніе уважать религіозныя вѣрованія, обезпечить свободу богослуженія подъ тѣмъ условіемъ, чтобы свя
щенники подчинились и проповѣдывали подчиненіе законамъ республики. Онъ распорядился совершить торжественный погребальный обрядъ надъ Піемъ VI, умершимъ въ Валендіи за шесть мѣсяцевъ до того и оставав
шимся безъ совершенія этого обряда. Наконецъ, чтобы возвратить этихъ
французовъ Франціи, онъ обращался съ ними какъ съ гражданами, говорилъ имъ о правахъ, которыя имъ давала революція, взывалъ къ ихъ патріотизму. Въ одной и той же прокламаціи 28 декабря 1799 г., въ которой была фраза: «Никто не можетъ сказать кому бы то ни было:
9) Chauffeurs (истопники, кочегары) разбойники, которые во время революціонныхъ смутъ жгли ноги своихъ жертвъ, съ цѣлью добиться отъ нихъ признанія, гдѣ спрятаны ихъ деньги.